Чтобы ответить ему, мне надо сглотнуть колючий ком где-то в горле. А он никак не проглатывался.

— За… зачем… зачем ты это делаешь?

— Я представляю, как развязываю поясок на твоем халате. Как укладываю теплую широкую ладонь на твой подрагивающий от жажды животик… Как ладонь спускается все ниже и ниже, — нашептывал Марсель, не позволяя вставить и слова, — пока не оказывается на лобке. Пока мои пальцы не окажутся у тебя между ног и не начнут поглаживать киску.

— Прекрати такое говорить, это твои больные фантазии. Такого уже никогда не повторится.

— Я представляю, как чувствую влагу средним пальцем. Он упругий и достаточно длинный, чтобы проникнуть между складками. Проникнуть внутрь и доставить тебе удовольствие.

— Нет, это не так!

— Все так, малышка. Ты ведь это сама прекрасно знаешь, — слышался ответ. А дальше — все такие же пошлые вещи: — Я поглаживаю клитор, смазав его пальцем. Промокнув свой палец в мокрой киске… Я надавливаю, тру, надрачиваю. Делаю движения то быстро, то нарочно медленно. Темп то нарастает, то опять едва ползет. Как будто американские горки… Это так приятно. И ты стонешь. Посасываешь палец на моей второй руке. Пока я стою сзади. Довожу тебя до оргазма, как ты любишь.

— Хватит, Марс! Довольно! Мне противно это слышать! И я не понимаю, зачем ты это делаешь вообще! Ведь у нас с тобой ничего не получится!

Он выдержал паузу. Мой слух обжигало дыхание. Жаркое дыхание возле уха. Он будто навис надо мной и снова расстегнул ремень, чтобы войти. Это невозможно вытерпеть — какое-то проклятие.

Черт!

— Я не закончил, Кэм. И я приду к тебе опять. Сегодня.

— Прошу, не надо этого делать… Давай мы просто забудем прошлое! — молила я о перемирии. — Давай расстанемся нормально! Разве ты не хочешь жить обычной жизнью?!

Но Марс и не думал отступать.

— Ты не хочешь жить обычной жизнью.

— Откуда тебе знать?! С чего ты возомнил себя большим знатоком моей души?! Ты ничего обо мне на самом деле не знаешь! Ты не телепат и не умеешь читать мои мысли!

— Я знаю, о чем ты сейчас думаешь, Кэм.

— Нет, ты врешь! Ты ничего не знаешь, ничего!

— Ты думаешь о том же, что и я, — слышала я хриплое дыхание. Оно было горячим и прерывистым, каким-то нервным. Возбужденным. Неуемным. Жадным. — Ты хочешь посмотреть ту запись. На карте памяти. В оставленной мной камере… — Я опустила взгляд на камеру, лежащую на стуле. С тех пор, как копы ушли, я к ней не прикасалась. До этого самого момента. — Ты думала, что я забыл ее? Нет. Я оставил ее специально. Чтобы ты могла включить и любоваться зрелищем.

Поддаваться соблазну я не буду. Не притронусь к этой чертовой камере даже мизинцем. Разве что брошу в мангал для барбекю, оболью горючим спиртом для розжига и брошу спичку. Чтобы эта мерзость выгорела полностью, дотла. А вместе с огнем и дымом улетучились воспоминания о Марсе. Обо всем том, что случилось между нами в этот день.

— Я кладу уже трубку! — дрожал мой голос. — Если скажешь хоть слово, я вырву из стены чертов телефонный шнур!

— Если ты до сих пор этого не сделала, малышка… Если до сих пор не посмотрела ту запись… То я уверен, что ты сделаешь это сегодня. Ты обязательно посмотришь, как я истязаю тебя на кровати, предварительно связав. Как я срываю с тебя одежду. Как я рву на тебе пижаму, стаскиваю тонкие штанишки, рву трусы в горошек, чтобы прикоснуться языком к священному граалю…

— Замолчи! — крикнула я и хотела отключиться. Но палец завис над красной кнопкой, все не решался нажать и оборвать этот бессмысленный диалог.

Не могла понять, что мешает — страх больше не услышать его голоса или банальная жажда послушать эти пошлости еще секунду. Еще мгновение. Хотя бы немного разбавить рутину. Представить себя объектом звериного вожделения.

— Я приду к тебе сегодня ночью, Камилла. Еще до рассвета. Джош не успеет ничего предотвратить. Ты будешь моей, как и должно было случиться. Только моей. И точка.

Камилла

Моя трясущаяся рука вернула телефонную трубку на место. Разговор был окончен. Больше я просто не выдержу — не могу это пропустить через себя. Все превращается в порочный круг. Я не могу ему рассказать всей правды, а когда начинаю говорить, то все идет наперекосяк. Совершенно не по плану. Здесь всем командует он, а я лишь ведомый элемент в этом танце. В этом чертовом и пошлом танго с известным финалом.

Он мной овладеет, даже если на пути будут стены, решетки, оружие, полиция. Этого зверя ничего не остановит. А слушать он меня не собирается. Только говорит, что трахнет. Это все, о чем мы беседуем. Он меня хочет. И, скорее всего, получит.

Вопрос ближайшего времени.

И вот телефон опять звонит. Опять разрывается. А я стою и смотрю на этот ненавистный мне предмет — хочется взять и вышвырнуть его в окно.

Я сорвала трубку с насиженного места. Хотела сразу же положить ее обратно, чтобы пресечь разговор. Но все же набралась немного смелости и крикнула:

— Отцепись от меня! Умоляю! Больше никогда сюда не звони! Забудь этот номер! Я не разрешаю тебе звонить мне!

Собиралась бросить трубку, но услышала вдруг голос. И он принадлежал не Марсу. Он был женским.