Посмотрела на живот — крови нет. Но я в ночнушке. Стою на улице под черным деревом, как видела во снах. Что здесь творится — я в бреду? Неужели я в Шервуде? Как я могла сюда попасть? И почему в таком виде?

— Убирайтесь от нашего дома! — орал мужчина с оружием в руках. Это он только что стрелял. — Убирайтесь, а то вызову полицию!

У него из-за спины кричала женщина. И я ее узнала, это была Дороти. Они с мужем стояли на пороге своего красивого белого дома и отгоняли прокаженную — меня.

— Зачем вы нас мучаете?! — надрывалась она истерически. — Зачем вы сюда приходите и стоите ночами — вы пугаете моих детей до чертиков!

— Я? — не понимала я ровным счетом ничего. — Я сюда никогда не…

И тут до меня дошло, что я и есть та самая женщина в белом. Которая являлась Робби ночами и стояла под деревом. Он меня видел. А я тянулась к нему, сама того не понимая. Наша связь была слишком сильна, чтобы не проявляться. Вот только видели ее лишь мы.

Я. И мой сын. Мой малыш. Мой Робби.

— Камилла, это вы? — была обескуражена Дороти. Она вышла из-под защиты мужа, хотя он не доверял сумасшедшей в ночной рубашке посреди улицы.

— Милая, не подходи к этой чокнутой!

Но Дороти делала шаги навстречу мне, чтобы точно убедиться — перед нею стою я.

— Дорогая, что вы делаете здесь в такое время? Почему вы стоите под нашим домом и пугаете моих детей? Вы хоть понимаете, что за такие вещи можно загреметь в тюрьму?

— Простите, я…

У меня горло парализовало спазмом. Я не понимала, как могла сюда дойти пешком. Ведь это очень далеко. Я такого не могла натворить самостоятельно. И словно в подтверждение моих слов к нам подбежал Марсель.

— Камилла, твою мать! Зачем ты это делала?!

Он задыхался после бега, был весь мокрый и напуган. Откуда он здесь появился — откуда прибежал? Что происходит? Почему я оказалась в такой странной ситуации? Если не Марсель меня сюда привез, то кто?

Неужели я сама…

О боже. Немыслимо. Я сама это сделала? Приехала сюда посреди ночи?

И я поняла одно. Я сделала это с одной-единственной целью. Приехала ради него. Ради мальчика. Все ради сына. Это оказалось сильнее меня, как бы я ни старалась.

Это он. Сомнений все меньше. Особенно теперь, когда стало известно о фальшивых родах. Я тянулась к малышу не просто так. Все было предрешено с самого начала. И вот я здесь. Смотрю, как он несмело выходит из дома, пока никто не видит. В милой детской пижамке, смотрит на все круглыми глазами. В руках — какая-то мягкая игрушка, с которой малыш спал в постели.

Мы смотрим с ним друг на друга и не шевелимся. Кажется, даже не дышим. И понимаем мысли без слов. Как это и бывает у родственных душ.

Марс обнял меня, прижал к себе. Я слышала сирены полицейских, нас окружали. А я стояла и смотрела то на Марса, то на Робби.

— Зачем ты всем пожертвовал? — спрашивала я у отца своего ребенка. — Зачем все бросил и пошел за мной? Разве я того стоила?

Марсель поцеловал мои руки, затем наградил поцелуем холодный лоб.

— Потому что я люблю тебя. И всегда любил. Пусть я не видел тебя в видениях, но я понял свою судьбу с той первой минуты, когда мы увиделись. Как только увидел твои необычные глаза. Я все сразу понял в ту же секунда, малая. Пусть я не экстрасенс, но я понял.

— Что ты понял?

— Что я люблю тебя и это не лечится.

Я гладила его пылающие щеки и улыбалась через слезы. Его слова мне позволяли перевернуть теперь целый мир. Он меня любит, и это не просто красивая фраза.

— Если ты и правда меня любишь, Марс… То ты должен полюбить и его.

Робби делал шаг за шагом, преодолевая расстояние между нами и домом. Он неуверенно подошел и задал свой привычный вопрос. Произнес слова, которые я слышала не раз. Еще до встречи.

— Ты — это она? — не сводил с меня глаз такой милый мальчуган. Похожий отчасти на папу, отчасти на меня саму. У него были общие черты как матери, так и отца. И я это заметила при первой же встречи. Все же чутье на обмануло — я не ошиблась. — Ты моя мама?

Я опустилась на колени, чтобы обнять малыша и не отпускать его ни под каким предлогом.

— Робби…

— Мне можно называть тебя мамой?

— Да, — скатились у меня слезы по щекам от такого откровения. — Да, ты можешь называть меня мамой. Я и есть твоя мама.

— Я сразу это понял. Видел тебя, когда спал. И папу тоже, — сказал мне Робби и бросил уже взгляд на Марса. На отца. Тот не мог поверить в происходящее, стоял возле нас и только смотрел, не моргая. — Я знал, что вы придете за мной.