Всего через час мы с Фрэн отправились на собрание, которое устраивалось всякий «торговый» день, дабы управители города могли убедиться, что все невесты выглядят подобающим образом. Я терпеть не могла эти посиделки, ибо каждый раз главная красавица и завидная невеста принималась ко мне цепляться. Почему — неведомо, но это повторялось всегда. Сначала — Нэнна, потом Тильда, затем Оунакс… И другие, а теперь Вайона. У первой красавицы города так и чесался язык сморозить очередную шутку по поводу «старушки», от которой любой нормальный жених сбежит куда подальше. Я привыкла к этим глупостям и обычно не огрызалась, тщательно пряча свои чувства. Если бы я не научилась сдерживать боль и отчаяние, давно бы лежала в канаве со сломанной шеей.

— Да ты завидуешь! — наконец истолковала моё молчание Вайона. — Потому что сама никогда не станешь женой. Подойдет срок, и будешь обслуживать нас, как и прочие старухи.

— То есть ты тоже останешься здесь еще на десять лет? — спокойно парировала я.

— С чего бы? — возмутилась девушка.

— Ты сказала, что, когда мне минует тридцать пять, я буду обслуживать вас. Это предполагает твое присутствие здесь, разве нет?

Вайона вспыхнула.

— Я со своим мужем непременно приеду посмотреть на тебя, штопающую дырявое белье!

— И что в этом такого? — спокойно спросила я, хотя внутри всё клокотало. — Труд — дело достойное.

— Тебя никто не пожелает. Ни один. И не из-за проклятия, а потому, что никому не нужна в постели холодная бесполезная рыбёшка!

— А тебе грешить можно? — прошипела Вайона.

— Я проклята, — сквозь зубы произнесла я. — Мне уже нечего терять.

— У тебя еще осталось немало… — начала было Вайона, но осеклась, когда подошла Фрэн, род который не уступал её в знатности, и превосходил по богатству.

— Думаю, я должна прервать вашу беседу. Нуала, идём.

Фрэн поспешила отвести меня в сторону: порой на собраниях случались драки, и зачинщиц потом наказывали. Всё-таки такому количеству женщин непросто вести себя смирно…

— Да плюнь ты на неё! — шепотом сказала подруга.

— Тьфу! — с чувством отозвалась я, и мы облегченно рассмеялись. — А вообще-то я и не думала расстраиваться. Просто надоело доказывать им, что я не «госпожа исключительная».

Фрэн взяла меня под руку и повела вдоль длинного ряда колонн.

— Пока мы в крепости, лучше вообще забыть о Вайоне и её подружках. Вот мне ты, например, очень нравишься. Старшие сёстры, дай им бог хороших мужей, дома вовсю надо мной потешались.

— И всё же лучше бы ты осталась там, Фрэн, под защитой родного очага. Здесь мало ли какой дуралей на тебя глаз положит?

— Ты говоришь в точности как моя матушка, — прищурилась Фрэн. — Считаешь меня взбалмошной и чересчур смешливой? Поверь, ко мне не подпустят всякое отребье, а среди знатных господ много замечательных мужей. Я танцевала с некоторыми во время летних балов в нашем замке, было чудесно. Ой, прости… Я не к тому, что к тебе будут всякие уроды подходить.

Через час мы с Фрэн уже стояли в разных частях парадной залы. Справа располагались главные сокровища, в том числе Вайона. Я присоединилась к группе слева, в которую входили старые, увечные, безнадёжные, бунтарки и, конечно, тронутые магией.

В городе меня считали странной, и относились с напряжённым недоверием. Я и сама привыкла полагаться только на себя. Даже Фрэн не знала, через что мне пришлось пройти. Никто не должен был этого знать. А что я никогда не была злобной и грубой — что поделать? Пришлось вжиться в эту роль ради спокойного будущего без ярких проблесков счастья. Уж лучше стану служанкой, чем покорюсь воле какого-нибудь спятившего старика!

Вошли мужчины, и я выпрямилась, сжимая ремень походной сумки. Таким как я бесприданницам полагалось всегда иметь при себе небогатые пожитки, потому как жених имел право увезти невесту тотчас после подписания бумаг. В моей сумке помимо обычных вещей вроде расчесок или платков, хранилось многое из того, что я считала драгоценным. Предметы из прошлого, милые воспоминания. Карта родителей — древняя как сама вечность, рецепты зелий и заклятий, чемоданчик склянок с микстурами, серебряные браслеты бабушки, обладающие силой отгонять зло, и ещё несколько вещей, которые я сберегала долгие годы. Я не сомневалась, что меня, как всегда, пронесёт. Даже не опустила голову, как остальные, и заметила на себе сердитый взор одного из служителей.

Здесь были помимо прочих и особые женихи — богатые, знатные и порой весьма красивые. Возможно, и маги тоже, хотя и не западные, которые носили длинные мантии и высокие шляпы. Мужчины и парни выбирали по-разному — кто-то со смехом, кто-то со всей строгостью. Я напрягалась всякий раз, когда в мою сторону кто-то направлялся. Я знала, что не найдется храбреца, готового ради красоты пренебречь долгом перед родом и взять ту, что, возможно, никогда не принесет потомства, но волновалась всё равно.