Я не посмела возразить.

Нужно тщательнее прятать страх. Я должна принять свою судьбу, или будет хуже. Уж лучше муж, который пытается помочь мне освоиться в новой роли, нежели равнодушный и холодный. К тому же Йан был отнюдь не уродом, и не стариком, и даже не сумасшедшим… Почему судьба преподнесла мне этот подарок? А вдруг то вовсе не радость была, а очередное, самое сложное в моей жизни испытание?

Йан поднялся, и я отвела взгляд. Мыла, терла, но как будто управляла чужим телом. Руки были ватные, сердце с силой билось о грудную клетку. Как-то девушки обсуждали, что у высоких и мощных мужчин не всегда большое естество, но мой нежданный муж оказался большим везде… Я готова была рвануть прочь, видя, что мои прикосновения действуют на него вполне естественным образом. К тому же Йан наблюдал за мной, и был спокоен, несмотря на заметное возбуждение, и это окончательно сбило меня с толку.

— Дальше, пожалуйста, мойся сам, — выговорила я. — Принесу ещё полотенце… И ещё мыло. И… и приготовлю постель.

— Хорошо, — кивнул он, и я, поклонившись, быстро вышла.

Пока что это купание было самым волнительным, будоражащим событием за последние пять лет. И я понимала, что вряд ли ночь завершится спокойным сном. В городе все новобрачные спали в одной постели, и муж имел право в первую же ночь овладеть женой. Йан вряд ли отложит супружеские обязанности напотом, и я старательно гнала прочь мрачные мысли.

Детство было погублено вечность назад, юность давно прошла. А теперь я потеряю и чистоту. Я надела длинную, плотную сорочку, расплела косу и расчесала волосы, как того требовал обычай. Потом, рассердившись, снова сплела пряди и заколола их высоко на макушке.

— Итак, одна постель на двоих, — сказал, заходя в комнату, Йан. Он обмотал полотенце вокруг бедер, но оно едва держалось, и я посмотрела в сторону. — Отлично придумано. Если с человеком неприятно даже лечь рядом — о каком супружестве может идти речь? Проверим.

— Проверим, — прошептала я. — Но сначала я должна тебя перевязать.

Мужчина не сопротивлялся. Пока я готовила склянку и тряпицы, он сбросил полотенце и надел короткие нижние штаны. Слава богу! Теперь от него пахло тревожно и волнующе. Резковатый мужской запах, уже не сладкий, но всё ещё древесный.

— Вот так. Не больно?

Он даже не потрудился ответить, и я нахмурилась. Нашла, о чем спрашивать! Для него это наверняка жалкая царапина.

— Готово. Удобно?

Йан кивнул, не сводя с меня взгляда.

— Почему убрала волосы? Распусти, я хочу увидеть их.

Снова приказ. Снова я должна подчиниться. Я вытащила простые шпильки, и белое золото рассыпалось по плечам, нежными завитками упало на грудь, плащом укрыло спину. Года три назад я ещё мечтала встретить своего единственного, которому понравится не только внешняя, но и внутренняя моя красота. Тогда я ещё верила, что он существует, и когда-нибудь найдёт меня, спасёт от постоянных унижений, боли и одиночества. Его пленительный образ долго преследовал меня, пока не был изгнан даже из снов постоянной необходимостью строить из себя ту, кем я не являюсь. Я научилась носить маски, и чувствовала, что вскоре потеряю себя настоящую, но иного выхода не видела. Страхи окрепли после встречи с пожилым чудаковатым колдуном, который едва не стал моим мужем. Тогда-то я и надела самую прочную маску, за которой спрятала своё прошлое. Тогда погибли мои светлые нежные грёзы и вера в то, что каждый может обрести любовь.

Задумавшись, я запоздало вспомнила о Йане, и осторожно посмотрела на мужа. Он медленно улыбнулся.

— Ты знаешь причины моей дешевизны.

Он кивнул на матрас рядом с собой.

— Ложись, Нуала.

Всё. Конец. А, точнее, начало. Я не сомневалась, что это будет ужасная ночь, и попыталась оттянуть время:

— Моя подруга когда-то гостила на севере…

— Мне мало сказали о твоём прошлом, — перебил Йан. Он протянул руку и накрутил на палец светлую прядку.

— Они мало что знают — я не разговорчива, — сглотнула я.

— У тебя были мужчины? — вдруг спросил он.

Я сжала зубы, краснея. Он всё равно узнает правду, но как же мне хотелось соврать! Показать себя с худшей стороны, чтобы Йан ушел, оставил меня в покое хотя бы потому, что я неожиданно для себя самой почувствовала к нему притяжение.

— Не было.

— Хм, это странно. Я думал, вардарцы не столь трепетно относятся к сохранению девственности, а ты красива и свободна.

— Я не вардарка, — процедила я. — Мне не нужны ласки без обещаний, или обещания, которые мужчины не выполняют.

— Но здесь все считают иначе, — сказал мужчина. — О тебе многое говорят, Нуала.

Я почувствовала, как в груди задрожало.

— Неужели действительно лгут? Зачем? Завидуют? Ты исключительна, и знаешь это, и служитель утверждал, что имеешь обыкновение отправляться на долгие одинокие прогулки в лес. А в лесу есть поселение…

Я знала, к чему он клонит, и почувствовала, как гнев, подобно горячему облаку, поднимается от груди к губам.

— Я многое слышала о зальмах, Йан! — выхлестнулось наружу досадное. — Говорят, вы глупы, заносчивы, и единственное, что умеете хорошо — это сражаться. Вероятно, на Зальмите также отвратительно, как на пустошах Логва, или на болотах Ихдун…