Ева послушно отправилась в кухню. Спустя десять минут по комнате пополз удушливый запах жженого пластика, и Пап с легким испугом в глазах посмотрел на Каталина. В ответ тот лишь пожал плечами. Ева принесла кофе и села в кресло. В треснувших плохо вымытых чашках напиток выглядел неаппетитно, да и запах оставлял желать лучшего. Каталин взял одну из чашек с журнального столика, отхлебнул из нее, скривился и тут же вернул чашку на место. Кофе был сущей отравой… Пап заметно сник. Нарушение многолетних привычек выбивало его из колеи. Он решил закурить, однако и это у него не получилось. Ева запретила. По ее словам, домнул Серджиу не выносил табачного дыма и прокуренных помещений.

– Но вашего отца здесь нет, – резонно заметил Пап.

– Он может вернуться в любую минуту, – ответила она и своим видом дала понять, что спор с ней ни к чему не приведет.

Из-за резкого отказа Пап насупился. Работать без кофе и сигарет было чем-то новым для него, однако выбирать не приходилось. Он достал записную книжку, ручку и приготовился записывать рассказ Евы.

– Я не говорила об этом полиции, – начала она, теребя прохудившуюся обивку кресла, – и сейчас вы поймете почему. Две недели назад в доме стали происходить странные вещи. По ночам на первом этаже слышались шаги и звон посуды.

Детективы переглянулись.

– Может, ваш отец перекусывал ночью или варил нормальный кофе? – усмехнулся Каталин, но из-за сурового взгляда шефа вновь стал серьезен.

– А утром, – продолжила она, – дом выглядел так, будто здесь пировала компания бездомных. Двери и окна на ночь мы всегда запирали. Несколько раз отец дежурил в гостиной… – пожала она плечами. – Но засыпал, и выследить никого не удавалось.

– Вероятно куница в доме хозяйничала или крыса, – предположил шеф.

– Нет-нет, – завертела она головой, – это не животное. Мы находили следы обуви большого размера.

Повисло молчание. Вулкан с подозрением уставился на нее. Детективы погрузились в раздумье. Неужели Серджиу похитили?

– Есть фотографии следов?– нарушил тишину Каталин.

– Понимаете… – замялась Ева, не оставляя в покое бархатные подлокотники кресла. – Хотя, вряд ли вы поймете. Я и сама не понимаю, как такое возможно. В общем, следы сами собой исчезали. Беспорядок оставался, а следы исчезали. Вот они есть, а вот их нет. И сфотографировать не получалось.

Она обвела всех взглядом и, заметив на лицах недоверие, затараторила:

– Поверьте, я не лгу. Потому мы с отцом и не сообщали в полицию. Не хотели выглядеть сумасшедшими. Я только вам рассказала. Больше никто не знает.

– Это все странности, или были другие? – поинтересовался шеф. Вскинул бровь, и Каталин, следуя его немому приказу, прошелся по комнате и заглянул на кухню в поисках следов, которые могли бы подтвердить слова Евы.

– Были еще странности, – закивала она. – Очень жуткие. Каждую ночь, часа в два-три, Мика начинал лаять. Он так лает, когда чужие подходят к воротам. Не любит чужих…

– Мы заметили, – прервал ее шеф. – Хочу уточнить: во двор можно попасть только через ворота?

– Да, вокруг дома колючие заросли. Они здесь, сколько себя помню. Кусты так разрослись, что справа дом невозможно обойти – ветки примыкают к стене. Но даже там мы с отцом отчетливо слышали шаги.

Она показала на глухую стену позади дивана, и шеф невольно оглянулся. Потом перевел взгляд на вышедшего из кухни Каталина – он отрицательно качал головой и как бы говорил: "Нет никаких доказательств". Шеф нахмурился. "Похоже, Раду прав, и у девчонки проблемы с психикой," – расшифровал мимику шефа Каталин.

Ева ничего не поняла по их лицам и увлеченно, с придыханием рассказывала дальше:

– Каждую ночь кто-то ходил по двору, а потом по дому. Но кто именно, мы с отцом так и не узнали. Мы боялись выходить.

– И правильно, – перешел Пап на тон, каким говорят с малыми детьми и слабоумными взрослыми.

Ева уловила перемену.

– Да, но в ту последнюю ночь отец был сам не свой, – заговорила она увереннее и строже. – Лицо у него сделалось какое-то неживое. Надел куртку и молча вышел во двор. Я пыталась остановить. Даже за руку схватила, но он оттолкнул меня. Впервые за все годы оттолкнул.

– Неприятно, да-а? – вторгся в разговор Вулкан, и Ева отвернулась от него.

– Тогда я сбегала в кухню за ножом и фонариком, – продолжила она. – Пошла к воротам – там никого. Стала звать отца, но он не ответил. Я вернулась в дом и до утра не сомкнула глаз. Как только рассвело, бросилась искать за воротами, в лесу, побежала к соседям, хоть они и живут далеко… – Она достала из кармана мятый носовой платок и промокнула слезы. – Отца нигде не было.

Шеф в задумчивости постучал ручкой по записной книжке.