Леша молча кивнул. Ему самому тоже раньше тоже нравилось больше описание генеза и патологии психических отклонений, нежели описание стратегии лечения. Тем, как все исправить, он начал интересоваться позднее, когда перешел на свою специализацию.

– Да и потом, я же на кладбище еще ходил, трупы выкапывал.

Не веря своим ушам, Леша воззрился на Зубова. Тот от души захохотал.

– Да шучу я, что ты такой деревянный, Борисов! Как ты без юмора вообще работаешь? Проще надо к вещам относиться!

Обхватив его за плечо, он потряс Лешу, а затем отпустил, все еще посмеиваясь и выдумывая не менее плоские шуточки. Машина выехала на широкую центральную улицу и припустила вверх по ровной, гладкой дороге. Устало прислонившись лбом к стеклу, Леша смотрел на проносящиеся мимо желтые окна домов, на фонари и зажженные витрины магазинов, кафе и ресторанов. Спать оставалось так мало, а он еще даже не успел оказаться дома. Мокрые ноги мерзли от первого прикосновения промозглой осени.

– И что ты там ешь-то хоть, опять, наверное, на Дошираках одних?

За окном вовсю светило солнце. В середине сентября разразилось безудержное бабье лето. Люди под окнами надели футболки и шорты, достали убранные уже на зиму кроссовки. Дети играли на улице, вовсю делая вид, что сейчас еще только июль, впереди половина каникул, нет никакой школы. Леша валялся на своей кровати, разговаривая с мамой.

– Нет, на работе столовая есть. А дома я сам готовлю.

– Знаю я, как ты там готовишь. На сухомятке одной едешь. – Мама не умела нормально проявлять заботу – каждый раз получалось так, как будто бы ругала. – Вот будешь потом загибаться, не приеду к тебе.

Он бы и сам ни за что к ней не поехал, но говорить так было не принято. Леша просто промолчал.

– Кстати, как язва твоя? Обострений не было? А то ведь осень скоро.

– И что? У язв, к счастью, нет сезонных поветрий. Они же не шизофреники.

– Все у них бывает. Вот у нас на работе мужчина есть, Михаил Сергеевич. Ему уже под пятьдесят. Он тебе даже ровно день назовет, когда у него случится открытие язвы. Всегда отпуск на это время берет себе, чтобы пролечиться, как следует.

– Молодец. – Хлопнула дверь ванной. До Леши донеслись шлепки мокрых ног. Мимо комнаты прошел Зубов, в чем мать родила.

– И что, ты все так и работаешь в этой своей психушке? – Видя, что не может выцепить его на разговор, принялась за другую больную тему мама. – Чего тебя в эту дурку-то все тянет? Вот у отца твоего есть друзья, все хирурги. Так у них сын – он постарше немного – тоже работает хирургом. Сердца пересаживает! А денег сколько получает!

– Лех, слушай, я возьму там твой шампунь?

Обернувшись к дверям, Леша перевел взгляд с лица Зубова на его голое тело, затем обратно на лицо. Если он хотел шокировать его своим видом, то хотя бы здесь промахнулся. Уж чем, а гениталиями его не удивишь.

– Бери. – Безразлично отозвался он. Зубов запоздало обмотался полотенцем, за которым ходил в свою комнату. Потом прошлепал обратно в ванную.

– Что? Ты там говоришь с кем-то?

– Нет, мам, сам с собой.

– Вот, совсем свихнешься со своими придурками там. Зачем тебе вообще сдалась эта психиатрия? Там ведь как: кто халат первый надел, тот и врач. Что я, не знаю, что ли? Ну, раз пошел в медицинский, то работал бы, как отец, терапевтом.

Леша тяжело вздохнул. Еще отца не хватало сейчас вспоминать. Но маму уже было не остановить.

– Он, кстати, как? Все пьет там?

Леша сел на кровати, подошел к окну. День-то какой хороший сегодня. Может, спуститься вниз, прогуляться?

– Не знаю. – Ответил он. – Мы с ним созванивались в конце той недели. Был нормальный.

– Конечно, он всегда нормальный, когда не надо. – Хмыкнула мама. – А когда надо было срочно принять одного моего знакомого, так быстро в стельку напился!

Да, у папы бывали времена, когда он срывался и уходил в запой. Но чем старше становился, тем реже такое с ним случалось. Но все это бессмысленно было сейчас говорить матери.

– Когда приедешь-то хоть?

Леша услышал, как на кухне закипел чайник.

– Да не знаю, мам. У меня тут мало выходных пока, нужно приработаться. В отпуск, наверное, приеду. Когда он будет, правда, не знаю пока.

– Вот, так и помру одна, не дождавшись единственного сына.

– Мам, не начинай. Я летом у тебя был.