Ша удивленно вздернул бровь и осмотрел меня с головы до ног.

– Тогда понятно, почему ты принимаешь многие вещи спокойнее, чем я ожидал. Хотя это не объясняет, почему ты не вышла замуж еще раз.

– Мама заболела и мы переехали. Да и не было за кого.

– Ты так сильно любила своего мужа? – вопрос был задан спокойно, без жалости, за что я была благодарна. Потому, что мне вовсе не хотелось врать.

– Нет. Ни капли. Он был приятным парнем, – я налила в красивую резную чашку теплый ароматный напиток и подошла к Ша, приподняв его голову. Ухаживать за немощными я умела очень хорошо. – Мы познакомились на очередном балу, после того как тот, в которого я была влюблена, как я тогда думала, оставил меня. О свадьбе сговорились быстро.

– И ты была не против? – Ша сделал несколько глотков и на лбу выступила испарина, так что я отставила чашку, дав мужчине возможность передохнуть.

– Мне было все равно. Жених казался порядочным. Его одобрил отец, а возраст требовал свадьбы. Все сошлось.

– Все, кроме любви,– заметил Ша.

– Мама говорила, что любовь можно вырастить. Я не стала спорить. Немного жаль, что это не удалось проверить, – я усмехнулась, кажется, впервые почувствовав облегчение, произнося все это.

Долго Ша говорить не мог, явно растрачивая на это много сил. Да и я не решалась спросить о том, что меня так интересовало. И все же, как именно сильный, и совершенно здоровый фей оказался сегодня едва живым в постели – было непонятно. И весьма тревожно.

Выпив две неполных чашки, Нимедасофер задремал, предоставив мне возможность, рассмотреть себя внимательнее. Сейчас было заметно, что кожа у Ша очень тонкая и плотная, словно качественный фарфор, и волосы сосем непохожи на мои. Жесткие и темные, они больше походили на конскую гриву. Неудивительно, что Мукеш давал такое качественное масло. Без него такую красоту вовсе не расчесать.

Пользуясь моментом, я протянула ладонь, касаясь темных, разметавшихся по подушке, прядей. Волос оказались мягче, чем я думала. Они словно шелк, струились под пальцами. И вдруг по темной поверхность прошла очередная волна искр и передо мной на миг, раскинутые под тонким водяным покрывалом, проявились крылья. Не одной золотистой парой, как мне помнилось с нашей первой встречи, а чем-то размытым, переходящим из одного в другое, пятном, полным темных искр.

Взволнованная таким необычным явлением, я быстрее отдернула ладонь, но Нимед, словно почувствовав это, тихо застонал, а призрачное видение крыльев пропало вовсе. Чувствуя какую-то связь между собой и тем, что происходило с Ша, я вновь протянула руку, касаясь мягких волос. Несколько мгновений ничего не происходило, а затем Ша словно расслабился. Морщинки на лбу разгладились, из тела пропало то едва заметное напряжение, что не покидало фея и во сне. И вновь появились крылья, так и не получившие четких очертаний, но даже в этом великолепные и похожие на ночное небо, усыпанное звездами.

Браслет на руке, который большую часть времени был скрыт от глаз, также проявился тонким плетением золотой проволоки и от него в сторону Ша потянулся едва различимый поток золотистых искр.

Мне стало как-то не по себе. Хотя страха не чувствовалось, я не могла понять, что именно происходит, пока в голове не вспыхнули слова Нимеда о том, что рядом со мной он возвращает себе ту силу, что ушла из их мира вслед за мной. Надеясь, что все делаю верно, я легко, едва ощутимо коснулась плеча Ша через тонкую светлую сорочку.

Нимедасофер проболел два дня, все время находясь практически в одном и том же состоянии. Большую часть времени я проводила рядом с ним, то читая книги, то рассказывая какие-нибудь смешные истории из своей жизни. Нелепые случаи на балах, когда девушки от злости ревности наступали друг другу на подолы или насыпали песок в туфли во время пикников. Кавалеры, которые всеми возможными путями пытались выманить наивных дев на балконы или за портьеры от глаз бдительных матрон, чтобы урвать первый поцелуй дебютанток. Истории про Гордых отцов, которые составляли списки возможных кандидатов, и рассказы о том, как смеялись деревенские девушки, пытаясь научить нас ездить на лошади.

– Ты не ездишь верхом? – устало и чуть удивленно спрашивал Нимед.

– Конечно езжу! – Возмущенно воскликнула, поправляя ленту в косе.– Но только в дамском седле, как это и полагается леди. Я не на голой лошадиной спине, раскинув ноги в стороны.

– И что же? Не справилась?

– Как бы я могла,– фыркнула, вздернув нос. – Все же, я - старшая дочь своего отца и не могла его подвести с такой глупостью. Пусть я и упала пару раз, но через несколько дней я уже могла держаться верхом без седла.

– И что же, деревенские парни не приходили к тебе после того, как оценили твое мастерство? – глаза Ша, постепенно возвращающиеся в норму, озорно блеснули.

Я только фыркнула. Как бы они посмели даже криво посмотреть на меня? Никому не нужны лишние беды.

**

На третий день, стоило мне только выйти из комнаты, как я наткнулась на светловолосого фея, с интересом разглядывающего зеркала на стенах.

– Доброе утро, Хлоя,– задумчиво изрек Кетудриавиль, протянув остры ноготь к гладкой и мутной поверхности зеркала, но так ее и не коснувшись.