— А это как? — сразу же спалил я своё незнание. — В смысле как проверить?

— Придется нам отправиться к специалисту… — уклончиво ответил Глеб, отводя глаза.

Ох опять что-то скрывает, что мне не понравится. Единственное, что я знал про проклятия, что это магия забытых богов, запретная и преследуемая. То есть дело рук ведьмы. Такое мы не изучали, рано ещё. Да и подробности были известны разве что магистрам хранителям. Таким, как был отец Мишуты и автор гримуара.

Так что для меня, пожалуй, такая встреча как раз будет полезна. Ну не станут же меня топить или жечь? Как там вообще эти проверки проходят? В современном мире живем, в конце концов. С нюансами, но тем не менее.

— Вы это решили с настоятелем? Отправить нас к специалисту по проклятиям? А если нет никакого проклятья?

— Вот уж не подумал, что такое скажу, но лучше бы было. Потому что иначе вас близко к аристократам не подпустят.

— Ну и ладно, — ничуть не расстроился я. — Из обители то выпустят?

— А тебе зачем? — насторожился Глеб, даже жевать перестал.

— Кошка у меня некормленная…

Надо хоть Михе подарить телефон, да подряжать на мелкие поручения. А то его и сделать помощником. Пусть и мелкий, но умный, справится. В способностях Кары прокормиться самостоятельно я не сомневался, но хранительница же наверняка тоже волнуется.

— Выпустят, — пообещал наставник. — Утром сходишь, покормишь и поедем.

— Куда-то ехать надо?

— Там и увидишь, — опять темнил монах.

Кажется, снова придется подписывать бумаги, разрешающие делать со мной что угодно. Но мне хотелось вернуться домой прямо сейчас и лечь спать в своей постели. Так что пришлось клятвенно заверять, что никуда не сверну, ни на что не буду обращать внимание и пойду прямиком на баржу.

В общем, даже если весь город будет полыхать, моя цель — кроватка. И голодное животное.

Город не полыхал. Путь от обители проходил по спокойному району, который в этот час крепко спал. Даже утки дрыхли, покачиваясь на легких волнах в канале и засунув клювы под крыло. Далеко на горизонте всё так же сверкали зарницы, воздух застыл в ожидании буйства стихии.

Рассеянно думая, что дождь будет в тему, если нас рискнут отправить ещё на одно задание, я добрел до своего «Спасителя».

Кара добралась до еды. Огромный пакет с кормом был разодран на клочки. Так же как и многострадальный диван, который всё руки не доходили заменить. Корм был везде, на кровати, в раковине, на столе и даже в шкафу с одеждой.

Хранительницы же нигде не было, пряталась, засранка. Я выманивал её ласковым «кис-кис» и даже услышал откуда-то мурчание, больше похожее на сдавленный смешок, но кошка не показывалась.

Пришлось ещё повозиться, принимая душ и меняя постельное белье. На остальной бардак я просто забил, отправив службе зачистки задание на утро. У них тоже уже стоило попросить скидку для постоянных клиентов, как и у завхоза. Но тот делал вид, что такое в его систему ценностей не вписывается и жаловался, что и без того я его разоряю.

Кара всё таки пришла под утро, пихнула меня в бок, сдвигая и улеглась рядом. Я её мстительно щелкнул по носу, она цапнула меня за палец, чуть не оттяпав, и мы уснули.

Разбудил меня не будильник, а очень жизнерадостная птичка. Тварь распевала утреннюю песню, усевшись на край борта и распахнутая дверь позволяла добраться этой пронзительной трели прямо до моего мозга.

— Кара… — простонал я и пихнул теплый бок. — Сожри эту сволочь.

— Сам её жри, я вегетарианка, — прозвучал сонный ответ.

— Вегетарианцы не едят ветчину! — возмутился я и всё таки проснулся.

Птица не затыкалась, а похоже только распевалась, найдя аудиторию в моем озверевшем лице. Выскочил наружу я с косой и ломанулся на мелкую пичугу, как на кровного врага. Та изумленно чирикнула, нагадила на палубу и упорхнула.

— Вот су… — запнулся я на приветствии.

Как я проснулся не от рёва мотора мотоцикла, не знаю. Но, может его и не было. Зато была княжна Меньшикова. Она застыла с одной ногой, занесенной над палубой и смотрела со смесью удивления, возмущения и ещё чего-то, что вечно носится в женских глазах, но хрен пойми хорошее это или плохое.

Спал я после душа голым, так наружу и выскочил, а прикрываться косой смысла не было. Интимную стрижку себе я делать не планировал, тем более такой опасной бритвой. Поэтому я сначала отсалютовал оружием, потом исполнил поклон и приветливо улыбнулся:

— Доброго утра.

Яну метало в разнообразных чувствах. Её эмоциональные карусели однозначно срывало с оси, она открывала и закрывала рот, силясь что-то мне сообщить. В итоге она сделала глубокий вдох, обиженно прикусила губу и выдала слегка нервно: