"Уроды!" - ревниво подумал я, сожалея, что не могу поехать вместе с ними. Я подошел к столику, за которым, страдальчески глядя в спину уходящей Шарле, сидел Мортон. Мне пришлось дважды толкнуть его в спину, чтобы привлечь к себе внимание.

– Не волнуйся, она вернется. Ты все записал?

– Каждое слово. Нельзя ли еще пивка? Я только одну кружку выпил - меня Шарла угостила перед тем, как ты вошел. Ты, я видел, еще и бифштекс зака...

– Какое еще пиво на посту, солдат?

К нам подошел Стирнер с корзиной в руке.

– Здесь их мундиры.

– Отлично. Нам они понадобятся для съемок. А теперь - в студию видеозаписи.

В здании, где находилась студия, нас уже ждали. Я протянул одному из техников кассету со звукозаписью.

– Нужно несколько сот копий.

– Сделаем за час, - кассету выдернули из моей руки. Я повернулся к переполненным энтузиазмом работникам студии.

– Директор?

Вперед вышел статный рыжеволосый человек.

– К вашим услугам. Юпитеры, колонки, камеры - все готово.

– Замечательно. Как только мой помощник наденет мундир, начинайте съемку. Где здесь можно переодеться?

Вытащив мундир из корзины, Мортон держал его двумя пальцами, как дохлую крысу.

– Даже смотреть на него противно, - сказал он.
– Как представлю на себе эту гадость...

– Мортон, заткнись, - перебил я, - ты теперь актер, будешь сниматься в роди солдата. Потом снимешь форму уже навсегда. Можешь сжечь ее, если хочешь.

Он неохотно сел и сунул ноги в штанины. Что-то выпало из кармана и звякнуло об пол. Личный номер рядового Пайка 0765. Пока я подбрасывал диск на ладони, в мозгу зашевелилась мысль... Но меня отвлек вопль отчаяния:

– Не надо! Когда у тебя вот так блестят глаза, это означает, что нам предстоит лезть тигру в пасть. Чур, на этот раз - без меня!

Я похлопал его по плечу, поправил галстук.

– Успокойся. Ты прав, у меня родилась отличная идея. Но ты на сей раз не понадобишься. Пошли сниматься, а потом я расскажу, что придумал.

Я поставил Мортона на фоне стены. Он выглядел так, будто ждал расстрела, но искать более подходящую декорацию не было времени.

– Снимайте его в полный рост,- сказал я директору.- Дайте мне микрофон. Когда будете готовы, скажите.

Мортон заморгал, приколотый к стене лучами. Мне в ладонь сунули микрофон.

– Тишина. Звук. Камера. Съемка!

– Приветствую вас, леди и джентльмены Чоджеки. Перед вами - типичный солдат армии захватчиков с инопланетного острова Невенкебла. Вместе с видеокассетой вы получите аудиокассету с интервью, взятым нами у других солдат. Вы не раз содрогнетесь от ужаса, слушая их жалобы на подневольную службу, а потом - я обещаю!
– не удержите слез облегчения, когда они решат сбросить мундиры и удалиться под сень деревьев и сияющее солнце индивидуального мютюэлизма.

Я шпарил, как по-писаному - даже Стирнер захлопал в ладоши, не говоря уже о техниках. Мортон сцепил руки над головой и поклонился.

– Тихо!
– выкрикнул я, и мигом наступила тишина. Я вышел перед камерой и показал на Мортона: - Вот таким солдатам надо давать пристанище, леди и джентльмены. Но при этом не забывайте убедиться, что на рукавах у них нет знаков различия. Людей с шевронами необходимо остерегаться, ибо они порабощенные дьяволы во плоти! Так же не разговаривайте с людьми, носящими на плечах металлические украшения. Эти люди - так называемые офицеры, они очень глупы и потому опасны. Надо обходить их стороной, как и индивидуумов в красных кепи и с буквами В и П на рукаве. Теперь вы знаете, кого надо опасаться, а к кому можно подходить смело. Увидев бедолагу в форме рядового, улыбнитесь ему и шепните: "Ты любишь свежий воздух?" Если он улыбнется и ответит утвердительно, значит, он наш. Действуйте, и да поможет вам Марк Четвертый!

– Готово,- сказал оператор.

Едва погасли юпитеры, Мортон стащил с себя форму.
– А что за мура насчет свежего воздуха?
– спросил он у меня.

– Никакая не мура, дружище, - ответил я, вытаскивая из кармана его куртки увольнительную.
– Я собираюсь оповестить солдат, что завтра, выйдя за ворота, они могут не возвращаться.

– Так и знал, что ты затеваешь самоубийство, - пробормотал Мортон. Ведь для того, чтобы оповестить солдат, надо проникнуть в лагерь.

– Совершенно верно, - кивнул я.

– Это самоубийство, - с дрожью в голосе произнес Мортон.

– Напротив, очень разумный ход. Этой свинье Зеннору и в голову не придет искать меня среди солдат. У меня есть увольнительная на сегодня. Я приду в лагерь пораньше, под тем предлогом, что в городе солдату делать нечего. Побываю в уборной, в пивной для нижних чинов - везде, где собираются рядовые, - и потолкую с ребятами. И еще кое-что сделаю, о чем тебе пока знать ни к чему. Ты за меня не волнуйся.

"Я сам за себя волнуюсь", - мысленно добавил я. В армии меня ждала масса ловушек, и все они были смертельно опасны.