Шрифт:
И высокий снег с птичьими следами, и солнце на соснах, и снежинки падают неслышно. Мы с Витей уходим на лыжах в лес, одна я так далеко никогда не заходила.
Утром просыпаюсь, а Витя – рядом, и у него счастливое, счастливое, счастливое лицо…
Птичьи следы на высоком снегу,Солнечный луч на сосне…Если однажды я жить не смогу,Пусть это вспомнится мне!В дальнем окошке мерцанье огня,Снега неслышный полёт…Если однажды разлюбишь меня –Вспомни! И это пройдёт.Если с тобою расстанемся мы,Что б ни служило виной –Надолго хватит мне этой зимы,Хватит на годы – одной.После Нового года мы собрались в Ростов. У моей мамы шестого января был юбилей, предстоял ещё Старый новый год.
И надо было, наконец, поставить наших мам в известность, что мы вместе.
Пожалуй, в Ростове мне впервые показалось, что всё это непрочно, на живую нитку. Мы везли продукты – мороженое мясо, масло, колбасу, апельсины. В Ростове было голодно, столица выметала всё подчистую, а потом переполненные поезда тащили назад продукты в коробках, сумках, корзинах. Кто не мог привезти сам или передать с оказией, договаривался с проводниками, насос действовал исправно в обе стороны.
Но сейчас, кроме обычной подкормки, требовались продукты маме на юбилей, Витиной маме на Старый новый год, семье моего брата, его сестре.
Витя завёз меня к маме, выгрузил из такси часть вещей. Он ещё в Москве сложил свои вещи отдельно и сказал виновато, что остановится у своей мамы, а я у своей.
У меня заболела душа. И эта смущённая улыбка под маминым проницательным взглядом…
Первое, что я сказала маме:
– Я замуж выхожу.
– Большего подарка ты мне сделать не могла, – ответила она и не спрашивала больше ни о чём.
Мамин юбилей был назавтра, Витя обещал прийти пораньше, а пришёл только к двум часам. Мы с мамой крутились, чтобы не ударить в грязь лицом перед новой роднёй, лишние руки очень пригодились бы. И от его отсутствия, такого непривычного, у меня опять заболела душа.
Как Витина мама примет известие о его женитьбе? Он взрослый человек, но всё же…
– Я пришёл помогать.
– Поздновато, знаешь. Уже почти всё готово.
– Никак не мог сбежать, сидел, как на иголках. Раз в году приехал и сразу из дома.
Я вытерла предательские слёзы с глаз.
– Ты сказал про нас с тобой?
– Перед самым уходом сказал и сбежал. Часа через два пойду за мамой.
– Как она это приняла?
– Возмутилась ужасно: «Ты же сказал, что больше никогда не женишься!» Я ответил: «Я же не говорил, что не женюсь на Светлане».
– Ну и что?
– Пусть остынет.
Она пришла – высокая, седая, строгая. Ни о чём не расспрашивала. Я называла её по имени отчеству, но уже в следующий приезд звала мамой, потому что Витя стал так называть мою с первого дня.
Наши неподготовленные родственники поглядывали то на неё, то на Витю. А потом Костя, муж моей двоюродной сестры, осмелев после нескольких рюмок, отвёл Витю к окну:
– Ты собираешься жениться на Светочке?
– Как только она сама соберётся, так сразу! – ответил Витя тоже после нескольких рюмок.
Витина мама задала ему свой главный вопрос перед самым отъездом:
– Скажи, почему вы не регистрируетесь?
– Обмен квартиры, ма. Свете дали разрешение Ростов на Москву и ей, и маме. Но юрист предупредил – изменится семейное положение, разрешение аннулируется.
– Это всё выдумки. Она подержит тебя рядом, пока не попадётся кто-то получше.
– Что ты, я сам говорил с юристом.
– Это всё выдумки.
У нас набралось десять мест багажа. Соленья, варенье, тёплые вещи, даже зеркало с полочкой в прихожую. Брат говорил:
– Зачем, контейнер всё увезёт.
Но когда он ещё будет, этот контейнер…
– Она хозяйка, ей видней, что нужно в доме, – ответил Витя со своей обезоруживающей улыбкой, и все замолчали.
Жизнь идёт какими-то кругами, как медленный вихрь, и внутри его люди перемещаются, сталкиваются, расходятся…
Одна тень из прошлого появилась в нашей жизни, когда этой самой жизни не было ещё и месяца.
Витя пришёл с работы радостный:
– Знаешь, кто приезжает? Игорь Травников! Он мне на работу позвонил, сейчас поем быстренько и поеду встречать. Ничего, привезу его сюда на одну ночь?
– Привози, конечно.
– Я ему сказал, что женился. Он спросил: «На ком?» Я сказал: «На нашей Светлане, с вакуумного, помнишь её?»
– Да ты ешь, а то опоздаешь!
– Нет, послушай! Он говорит, как ты мог на ней жениться, она же не хозяйка, она поэтесса!