Я шустро сбежала от обоих ухажеров и устроилась за столом между двумя вдовствующими тетушками. Прикинула, что брать еду буду только из общих блюд, куда подмешать приворот нереально просто потому, что хлебнут все без исключения. И пожалуй, ограничусь легкими салатами. Жаль, что тему вредной и полезной пищи поднять нельзя, потому что неприлично. О подобном можно говорить только с сестрой, близкой подругой или старшей родственницей. Но уж точно не в присутствии мужчин.

Впрочем, меня оставили в покое, и до конца обеда ко мне никто не лез. Эдвин предпочел даже взглядов в мою сторону не бросать, а Грант поглядывал. С симпатией. Больше чем с симпатией, чтоб его!

Мне ведь нельзя, пока с сэром Эгоистом не разберусь.

— Леди Гарльтон, — обратился Эдвин к тетушке, — юные леди заинтриговали меня рассказами о вашей оранжерее. Вас не затруднит стать моей провожатой в мире садовых цветов?

— Ох, лорд.

Тетушка выпорхнула из-за стола будто девочка.

Дядя проводил их чуть удивленным взглядом, но особого внимания не обратил.

Я же интуитивно напряглась, особенно когда тетя вернулась мало того, что подозрительно быстро, так еще и одна.

По крайней мере, теперь мне легче увильнуть от похода в оранжерею, ведь Эдвин якобы все видел.

Бывший муж вернулся спустя четверть часа, если не больше.

В руках он держал два ларца:

— Лорд Гарльтон, буквально пару дней назад мой хороший знакомый привез из большого плавания по восточным побережьям пару безделушек. С вашего позволения я презентую их леди Кэтрин и леди Мелани.

Не может быть, чтобы он решился сам… Он ведь любит делать грязную работу чужими руками, не подставляется, не марается, бережет себя. Но то, что я увидела в его взгляде, уверило меня, что он решился, чтобы получить меня здесь и сейчас. Его даже присутствие Гранта не останавливает, скорее подстегивает желание утереть сопернику нос.

Ларчики, скорее всего, безопасны. Бояться надо содержимого.

— Леди Кэтрин, это для вас, а это, леди Мелани, для вас. — Эдвин поставил перед нами ларцы.

И Кэтрин свой тотчас распахнула.

Я не поняла, что случилось в следующий момент. Уже вечерело, над нашими столами горели фонари, но тут вдруг один из них словно взорвался. 

Женщины завизжали, мужчины повскакивали из-за стола. 

— Успокойтесь, это всего лишь фейерверк! — закричал дядя Гарльтон. — О боги, в наше время не найти нормальной прислуги! Какой идиот выпустил огненную птицу раньше времени?

Пока все выясняли, что же произошло, успокаивали дам и смеялись, я во все глаза смотрела на опрокинутый столик, за которым минуту назад сидели мы с кузиной.

Обе шкатулки упали на вымощенную камнем площадку, от удара вторая тоже раскрылась. 

То, что было спрятано внутри, выкатилось, завернутое в тончайший шелк. Причем одинаковых расцветок.

— Ах! — пискнула кузина, быстро наклоняясь и поднимая с земли…

— Стой! Не трогай! — взвизгнула вдруг тетушка, и ее крик слился с моим. Я тоже рванулась кузине наперерез, но… поздно.

Кэтрин развернула платок. 

В ее руке оказался кулон из двух половинок. Кузина открыла его, блеснуло зеркало.

— Какая прелесть, — восхитилась она, посмотревшись. — Мелани, если тебе не нужно, то, не в обиду лорду ди Монтеро, я оставлю себе.

Тон был донельзя игривый, а фраза звучала двусмысленно. Кэтрин явно не про зеркальце говорила, а про самого лорда.

— Конечно, Кэтрин. Ты же знаешь, мне для тебя ничего не жалко. Лорд ди Монтеро, пожалуйста, не обижайтесь, ваш… подарок достанется сестре.

Эдвин никак не отреагировал. Он смотрел на кулон в ее руках полным холодного негодования взглядом. Мне показалось, в нем поднималась волна ненависти к Кэтрин. Он увидел в ней… врага. Врага, который разрушил его планы. Нарочно или случайно — для Эдвина практически не имело значения. Прямо сейчас он жаждал ее уничтожить… в самом буквальном смысле — свернуть шею, утопить, сжечь магией.

Мне даже стало жаль кузину, уставившуюся на Эдвина полным обожания взглядом. При всей моей к ней жгучей нелюбви, мне было ее жаль. Я не хотела, чтобы так вышло.

Они все же решились наложить приворот на предмет. Точнее, даже не на предмет, а на действие. Стоило открыть кулон, и магическая составляющая невидимой змеей скользнула в теплые руки. Теперь ее оттуда вытащить будет очень сложно. 

Кроме нас троих — меня, Эдвина и тетушки, в глазах которой стоял искренний ужас, — никто, кажется, ничего не понял. 

Впрочем, леди Миневра быстро опомнилась, и ее глаза наполнились жгучей ненавистью. Да, угадать несложно — ненавистью ко мне. Это сжигающее чувство тетушка тоже быстро взяла под контроль, как и собственную дочь: