– Конечно! Дети, внуки, всё, как положено!

– Внуки? – переспросил Нестор. – Быть такого не может: вы слишком молодо выглядите!

– Как штрафовать за отсутствие детского кресла: так самый раз.

Нестор как-то натужно покраснел. Веснушки поблёкли.

– Такая красивая, молодая бабушка…

– Тогда не штрафуйте. Отпустите с миром…

И тут я вспомнила повторяющийся часто, утренний сон. Точнее его продолжение: после того, как я утешила Миру – жену моего бывшего знакомого, я как будто встретила молодого человека. Он оказался страстно в меня влюблённым. И ещё вспомнила разговор про пельмени. В мои планы не входила измена Санычу, хотя он это заслужил, я прищурила глаза и повторила:

– Странный какой-то день…глядите, как нарисована разметка: крутой поворот влево, специально, чтобы любая машина не смогла вписаться в свою полосу…

Нестор прямо-таки заливался краской: щёки, лоб, краснели даже ладони:

– Я давно мечтал о такой, как вы! Не понимаю, что со мной…колдовство какое-то…словно русалка из леса…

– Верните документы русалке! – настойчиво попросила я. – Ну, давайте…

Не дожидаясь ответа, я сама выхватила свои права из потных, дрожащих ладоней Нестора.

Спасибо!

Я по-деловому закрыла окно и быстренько нажала на педаль газа.

Обратно я ехала в объезд, чтобы не столкнуться с неожиданно влюбившимся в меня на полдороге на дачу Нестора.

Когда я доехала до Федяково, мне настойчиво стала названивать Алька. «Ещё не хватало сегодня в аварию угодить!» – подумала я и свернула на обочину. Разговор был долгий и нудный про Хари Кришну, Вишну и розовых слонов! Нашла время! Лучше бы тебя, Алька, не бросал твой Серж. Было бы всем спокойнее жить.

Я вообще-то православная!

– Скажи, Потя, хари Кришна! – попросила Алька. Я в ответ промолчала. Потому что потом придётся долго рот отмывать от чуждых слов.

– Скажи! – настаивала Алька из далёкой Индии. – Тебе трудно, что ли?

Но я так устала, наработавшись на огороде. В корзине прела от жары сочная красная клубника. Дома меня ждал Саныч. Он ослеп последнее время и много пил. Да ещё это злополучное происшествие на дороге. Я знала, если скажу, то потом буду маяться. И буду всю ночь слышать слабое всхлипывание ангела: о, где ж дела твои, труды твои? Не напрасны ли они? Ибо град побьёт урожай. Глазоньки водой талой зальёт. И побредет душа твоя по пустыни без поводыря, без опоры, без батожка. И небо, наполненное зрением, исполненное дождями онемеет и высохнет. Вот где ж ты возьмёшь одесную, чтобы пропети: «Прости мя за то, что смалодушничала…прости мя…» Что у тебя, Полинушка, разве вражин мало? Завистниц свистоголовых? Ибо грудь у тебя спелая, колени белые, щёки розовые. Да, есть морщины на лбу, есть лапки куриные возле век. Но это же от переживаний за сестру-сектантку, за мир напутанный, что клубок не прибранный. За глухие времена девяностых. За талоны на крупу, чай, мёд, колбасу. За длинные очереди за продуктами в магазине. За то, что от отчаяния в сельмаге селёдку крала. За то, что могла прожить свою жизнь по-иному, на тонких перепонках утиных, на крыльях стрекозьих, но нет же, сама себя стреножила. Никуда не пробилась, не проросла, лишь книги читала. И вот впереди – старость, хилый Саныч, дочь, которую тоже муж бросил, изменив на Рублёвке с какой-то девицей. Сын – одна надежда, да и он что-то несчастлив в браке. Жена попалась строптивая, чревоугодливая, сребролюбивая, расчётливая, аки бухгалтер стареющий от цифр и расчётов.

– Ну, скажи! Скажи!

Смеркалось. Навалились тучи. Вот-вот гроза взовьётся жгутами овсяных молний. Клубника протухнет от духоты в багажнике «Лады-калины».

– Аля, у меня и так день тяжёлый был! Тебе-то там хорошо – розовые фламинго, белые вороны, птицы хвостатые…а я от усталости еле сижу. Да ещё на обочине дороги у леса. Успокойся уже…

Видимо, Нестор молился отчаянно, так ему снова хотелось увидеть меня. Эх, ты дурачок молоденький…

Не суждено! Ищи себе ровню. По возрасту. Образованию. Мыслям и чаяниям. И нашёл Нестор подобную. Имя сказочное – Елена. Полноватая. Широколицая. Замуж хочет. Всё, как надо. Переспали. Понравилось.

– Возьми кредит на свадьбу! – приказала Елена. – Мне рожать пора. Но я беременеть буду только тогда, когда поженимся.

– Хорошо! – согласился Нестор и поехал в банк на Московское шоссе.

Но что-то не заладилось в этот день. Очередь была приличная. Пришлось ждать. Несколько раз Нестор выходил на крыльцо, покурить. И вдруг видит: на кольце машина нарушает. Прямо-таки прёт не по правилам. Ей все гудят, шумят, она едет себе. Нахалка!

Нестор взял свой жезл, оставленный на время в служебном авто. Встал на обочину и остановил гражданку.

«Прёт, словно жить надоело…»

И прямо-таки растерялся. Женщина разговаривала по сотовому телефону, ехала наобум, правда скорость была маленькая.

– Нарушаете? – привычно заглядывая в салон, спросил Нестор.

– Да сестра-сектантка звонит из Индии. Не могу не ответить.

– Так нельзя…

Это была она – та, о которой он мечтал. Грезил. Сходил с ума. Не спал. Не ел почти месяц. Пытался забыть. Чуть не женился на другой.

– О! – воскликнул Нестор, опешив.

– Ах, это опять вы! – усмехнулась я. По телефону продолжала вещать Алька, как всегда про пеликанов, тучных коров, сады розовые, плоды наливные. «Скажи, хари Кришна». «Алька, меня гаишник остановил. Всё, покудова!

Нестор смотрел на меня: кулончик на шее с аметистом, стриженные ногти, накрашенные ярким лаком, обтягивающие джинсы и кофточка с глубоким декольте. Там плавно колыхались груди.

– Вы меня извините, я сейчас! Я…хотите немного денег? Ой, что я говорю, взятка – это уголовщина.

– Поехали! – Нестор сел в мою машину. Жезл нахально торчал из его потных рук. Лицо опять залил яркий румянец – заря на восходе… Было смешно! И неожиданно.

– Куда? – удивилась я.

– На дачу. У вас она, кажется, тут недалеко?