– Зачем? – удивилась я.

– Картошку сажать! Грядки полоть! Вы соображаете, что творите? А? – Нестор вскипел. – То там нарушаете, то тут! Правил не учили? Права куплены?

– Да, куплены, – согласилась я. – И правила плохо знаю. И знаки путаю. Думала, обойдётся. Так нет же, вы всё время меня ловите! Нестор! Поймите, у меня беда: сестра в секте состоит! Всё время названивает из Индии с чужого номера. Если я не беру трубку, она начинает звонить соседям, детям, внукам моим. И мужу! Позорище! Ходит в какую-то простынь обвязанная. Всех в свою секту зовёт. Посреди площади танцует…не знаю, что делать! Вот в церковь ездила молиться к батюшке Сергию.

– А он что? – Нестор вытянул ноги, устроившись на переднем сидении. Жезл ему явно мешал. Он переложил его на заднее сидение.

– Сказал: надо сорок дней на коленях пред иконами стоять. Молить, чтобы одумалась сестричка…

– Я хотел видеть вас. И поговорить. И мне много надо сказать!

– Например?

– Выходите за меня замуж!

– Только этого мне не хватало! – я прямо-таки подпрыгнула на переднем сидении. – Мне сорок дней молиться надо! И дети у меня. И муж. И старость не за горами!

Я от страха перекрестилась…

Лицо у Нестора было краснощёкое. Выражение глаз детское. И мне стало жалко его.

– Пожалуйста…– прошептал Нестор.

– Нет! – строго сказала я. – Штраф. Лишение прав. Отстранение от вождения. Тюрьма. Всё, что положено. Но только не это! Вы что, с ума сошли? Я вам незнакомая женщина. Мне уже ой, сколько много лет. У меня своя жизнь! У меня чтение! Доклады! Симпозиумы! Конференции! И дача. И семья! И сестра! И муж!

– Я проверял – вы в разводе! – покачал головой Нестор. Он взял мою ладонь в свой тяжёлый кулак, затем прислонился к моей руке и зарыдал.

Ужас! Как неловко! Как странно!

Замуж за Саныча я вышла по указке Альки. Всё время была верна ему. Терпела измены, скандалы, запои.

– Вы проверяли? Зачем? Какое вам дело? Развод – это формальность. Из-за споров о недвижимости. У нас совместный быт и хозяйство.

– Но на дачу вы ездите одна. И сами клубнику собираете…

– Ну и что? Саныч ослеп. Оглох. И много пьёт. Но это не ваше дело!

Нестор вздохнул. Только слёзы текли по его румяным, как булочки, щекам:

– Полина…простите…я…да, это звучит нахально из моих уст…простите…

Он как-то неловко отодвинулся. Обмяк. Спина его ссутулилась.

– Вы, правда, никогда мужу не изменяли?

Я отрицательно покачала головой. Нестор открыл дверь и вышел из машины. Его жезл предательски темнел на заднем сидении моей машины. У меня отчего-то закружилась голова…этот запах одеколона, терпкого табака, орехов и чего-то домашнего…ужас! Надо закрыть платком нос, чтобы не вдыхать, не думать, не очаровываться.

– Ладно. Садитесь! – приказала я Нестору. – Поедем. Всё-таки надо поговорить…

Как-то всё пошло странным образом. Мы вошли в дом. Сели на диван. Он снова поцеловал мою ладонь. Затем затылок. Глаза. Плечи. Живот. Грудь. Сама не знаю, но я оказалась в кровати, укрытая одеялом, разнеженная, без чулок, без бюстгальтера, без кружевного белья. Нестор гладил меня по затылку. Как будто бы я маленькая девочка. Говорил какие-то сладко-уменьшительные слова. Но я никак не могла расслабиться. Забыться. Нестор ждал терпеливо. Он сказал:

– День. Ночь. Утро. Всё твоё. Не волнуйся. Получится.

Он задремал. Я легла под него. Раздвинула ноги. И поняла: вот она музыка любви. Я долго и мучительно трепыхалась, как рыба-карась, мне было так сладко и так нестыдно за себя. Так уютно.

Но надо было ехать. Везти продукты Снычу.

– Я сдаю свою дачу на лето, – предупредила я Нестора, – продолжения не будет…

– Какова цена аренды? – розовые щёки слегка побледнели. Нестор надела брюки, застегнул рубашку.

Я назвала завышенную цифру. Я понимала, что у Нестора нет денег. Он сам сказал, что ездил в банк, хотел взять кредит, а тут я на дороге криво еду…

– Сейчас переведу тебе на карточку. За все три месяца! – чеканно ответил Нестор.

– Договор тоже подпиши!

– Хорошо! И деньги, и кольцо, и договор! Всё для тебя, любимая!

Я пропустила слово «кольцо» мимо ушей. Хотя хотела переспросить: зачем мне, старухе, украшения? Лучше бы серьги…или кулончик, или цепочку…

Нестор поцеловал меня. Поцелуй, как музыка. Как танец. Как маленькая жизнь посреди смертей. Ибо люди смертны. Живучи. И тщеславны.

Телефон пикнул: это Нестор перевёл деньги.