– Будто ты до этого гуляла, – усмехнулся Марк, покачав Таню немного своей рукой. – Носилась как ненормальная из конца в конец по Москве. Вот не поверишь, Платон, за все годы впервые мы провели столько времени вместе.

Таня улыбаясь, притулилась к голове Марка и поцеловала его в волосы.

– Как у тебя дела, Платоша? Ты просто так приехал, проведать, или что-то случилось? – Таня отошла к чайнику.

Я посмотрел на Марка и сказал:

– Проведать, как чувствуешь?

– Да уже отлично, Марк самый лучший лекарь, – Таня улыбнулась через плечо. – Как Ванюшка?

– Кажется, неплохо, отличник, – сказал я.

– А настроение?

– Да какое настроение, когда он занят день и ночь. Английский, каратэ, музыка…

– В художественную школу отдай, на черта ему каратэ твоё? – проговорил Марк и допил коньяк. – А английский выучит в два счёта, если понадобится, а так – толку никакого, перевод денег и времени. Поверь, я с детства английский, французский и итальянский учил. Щас не помню ни черта.

– И что, жалеешь, что учил? – усмехнулся я.

Марк засмеялся:

– Не-а! вот поедем с Танюшкой в Италию, мгновенно вспомню.

– А советы раздаёшь! – захохотал я.

– Ну, дай поумничать, вредный совет дать!

– Есть-то будете, хохотуны? – улыбнулась Таня. И всё так хорошо стало, спокойно и ясно на это солнечной, такой светлой кухне. Все тревоги и неясности исчезли, и стало легко и радостно на душе, потому что всё у меня хорошо, дома уже ждёт Катя, приходит с работы в это время, и Ванюша сейчас пообедает и отправиться к репетитору по английскому в соседний двор.

– Нет, Танюшка, есть не буду, Катюша ждёт…

Платону стало легко, я бы тоже позабыл свои тревоги, приписав их мнительности и особенной заинтересованности в Тане, и во всём, что касалось её. Кочарян не появлялся, но, правда и разрешение на захоронение тоже не подписывал, так и лежал у нас неопознанный номер 403-17, грустя в глубокой заморозке.

Таня уехала в Италию с мужем, поправляться после болезни, так сказал мне Платон. Получалось, что она заболела после нашей встречи, и я даже чувствовал, что из-за нашей встречи, будто что-то сбилось в ней, сдвинулась какая-то плита, защита.

Но я опроверг сам себя, вспомнив, что на этом «Рок и мода» она блистала через неделю после той встречи и выглядела превосходно. Событие, кстати, упоминали на телевидении, даже в новостях, и на нескольких каналах вышли полновесные сюжеты. Но ни мастерский эффектный монтаж, ни съёмка с самых разных ракурсов и планов не усилила того впечатления, которое получил я, присутствуя там. И того притяжения, что заметил между Таней и Книжником.

Но моя мама заметила. Она приезжала ко мне несколько раз в год, иногда я ездил к ней, в надежде разжалобить тёщу и тестя и позволить мне видеть ребятишек, пока мне этого не удалось, похоже, Альбина провела дома серьёзную работу и её родители не хотели даже говорить со мной. Но сейчас была мамина «очередь», и она взахлёб делилась со мной впечатлениями о случайно увиденной по телевидению передаче.

– Лерка, ты не смотрел, тут сюжет показывали по телевидению, ТВ-6, по-моему, или НТВ, не помню точно. Так там наш Книжник с группой, они, оказывается, знаменитые, – добавила она с некоторым удивлением. – И что думаешь, учудили?! Они, то есть музыканты эти, рокеры, концерт играют, а перед ними девчонки вышагивают, как бы показ мод. А те и рады на их ножки-то глядеть, распаляются всё больше, играют всё громче, ой… И Таня твоя, Олейник, там среди них. Так в конце она вообще в свадебном вышла, не иначе, Лер, замуж за Книжника пойдёт. Его родители в ужасе, переполох, что ты… Я тут мать его встретила, так она со стыда не знала, как и говорить, он ведь жену и ребёнка ради неё, бесстыжей, бросил! А теперь и женится, раз в телевизоре показали.

– Мам, Таня замужем, – сказал я, не выдержав её пророчеств.

– И-и-и… а ты откуда знаешь? Лера?! – мама строго посмотрела на меня. – Или… встречаешься с ней?

– Встречался бы, да она не хочет.

Мама облегчённо выдохнула.

– Ну ещё бы, – она усмехнулась, покачав головой, оглядев мою скромную комнату в общежитии.

И знаете что? Именно в этот момент я преисполнился решимости привести Таню сюда, и не просто, а на свидание. Чтобы она, как прежде, как в Кировске когда-то готова была встречаться со мной в любом месте.

Но Таня уехала, и хотя Платон сказал, что она никогда не уезжает надолго, но в его понимании «долго» и в моём сильно отличались. Для него и две недели не срок, для меня и пять дней были адом. А Тани не было два с половиной месяца. Вначале она была больна, а после они уехали куда-то за границу.

– В Италию – уточнил Платон.

– Как положено аристократии, или какому-нибудь Горькому, Алексей Максимычу, – пробормотал я.

– Алексей Максимыч на Капри катался, а наши в Тоскану, Лётчик, – сказал Платон. – Да не тоскуй, у неё там съёмка, по-моему, и сезон потом, так что летом вернётся.