И только увидев сколы я сообразил, что нужно было уворачиваться.

Никакая сталь не выдержит ярости даров идара. Только если она не поддержана равным даром и огнём души.

И здесь, и сейчас всего один Великий паладин стоит напротив реольского Клинка.

Я уже видел, чем это заканчивается — пробитым сердцем.

Из-за спины Великого паладина шагнула в сторону ещё одна фигура.

Пальцы её стремительно заплясали в воздухе, складывая печати, воздух разрезал громкий выкрик:

— Исит ватум зиарот!

И в Кровавого воина устремился ещё и поток серых, едва различимых шипов. Почти таких, на какие меня недавно пытался насадить адепт на выселках. Только непрерывный.

Теперь Кровавому воину приходилось вдвое хуже, копье в его руках замелькало вдвое быстрей, размазываясь в призрачный круг.

И всё же он то и дело он что-то пропускал и росчерки Ветра клинков высекали искры из его брони.

И пробивали её.

Впрочем, ему и на это оказалось плевать. Он снова сделал шаг. Только почему-то не к принцессе, и её защитнику, а в сторону.

И тоже, как и тот Кровавый воин у шатров, выплеснул из себя кольцо тьмы.

Принцесса отшатнулась, поток шипов сорвался, а сама она отчаянно закричала:

— Истий, не дай ему дойти!

Сначала я решил, что она говорит о себе. И только через несколько ударов сердца заметил груду иссечённых тел. Там, куда и шагнул Кровавый воин. Самую настоящую груду. Тела в броне и рванье лежали в несколько слоёв, сцепившись перед смертью в отчаянной схватке и продолжая истекать кровью из десятков ран даже после смерти. Я бы сказал, что всех их буквально изорвал Ветер клинков.

И если Кровавый воин доберётся до такого количества крови…

Я похолодел, вцепившись в рукоять меча и вспоминая наставления Глебола.

Истий же зарычал, с натугой повёл перед собой клинком, движение за движением повторяя технику меча и присоединяя к Ветру ещё и узкие всполохи Дождя клинков. Они на глазах сгущались, превращаясь из призрачных мечей в голубые капли.

Капли, которые могут рассекать сталь.

Капли, которые ловко отбивает Кровавый, раскрутив своё копьё над головой. Теперь алым полыхает не только наконечник, но и древко.

Принцесса раз за разом принялась складывать пальцы рук в печати:

— Агдже ватум зиарот. Агдже. Агдже!

Кровавого воина накрыло потоком алых искр, а затем о его грудь разбились два огненных шара.

Точно таких, какие убили Толстяка.

Но Кровавый воин лишь гулко захохотал, а огонь стек с его доспехов и поджёг траву под ногами.

Пелена тьмы ударила в принцессу, заставив её сбиться и вновь шагнуть назад.

Вот только эта пелена тьмы, уже третий раз прошедшая через меня, мне самому ничего не сделала. В отличии от солдат, птенцов и принцессы.

Касавшаяся меня аура Великого паладина тоже стала сильней, он отчаянно вливал в неё силы, пытаясь защитить принцессу.

А я поднял перед собой меч, вглядываясь в его сталь. Дары делают идаров гораздо сильней и крепче обычного человека. На самом деле, попытайся я, не прошедший посвящения Хранителям, отбить Ветер клинков простым мечом красной стали, и он бы просто разрубил мой меч. Голая сталь слишком хрупка против умений пути меча.

А на моём мече лишь зарубки.

Это отблеск мощи Истия, чью ауру я ощущаю на плечах, Великого паладина меча. А значит, сейчас крепче не только сталь в моих руках, но и само моё тело, пусть и не прошедшее посвящения. В отличии от тела того, кто прячет его под защитой брони.

А это шанс.

Чтобы решиться, мне понадобилось пять ударов бешено колотящегося сердца.

Наклонившись, я рвусь вперёд, выскакивая из-за куста и рыская из стороны в сторону, чтобы проскочить между падающих сверху голубых росчерков Дождя клинков.

От этих капель не увернуться.

Отбить. Отбить. Не успел.

Плечо рвёт болью.

Неважно. Я ещё жив.

Прыгнуть.

Копьё безвредно свистит над головой, промахнувшись на волос.

Сжатый двумя руками меч жалит точно в просвет между стальным воротником и тяжёлым шлемом, в узкую полоску кожи.

Меня отшвыривает в сторону. Я врезаюсь в землю, из груди выбивает весь воздух, я качусь, потеряв соображение, где вообще Кровавый, а через миг едва не теряю сознание от жуткой силы удара.

Сквозь алые круги перед глазами вижу освещённую пламенем горящей травы фигуру Кровавого воина. Опустил копье, пятится, скребёт пальцами по моему мечу, вбитому ему в шею, тащит его из себя.

Истий рвётся с места, стелется над землёй в стремительном рывке.

Миг и он уже в трёх шагах за спиной Кровавого воина.