— Тебе было больно, — заключил Эристор, немного отдышавшись и взглянув в ее побледневшее лицо. — А я вел себя подобно молодому хряку на случке. Все получилось не так…

— Должно быть, это со мной что-то не в порядке, — дрожащим голосом произнесла Тир.

— Нет, нет. Не смей думать так. Это я все испортил… Слишком долго ждал и не смог совладать с собой…

«Какая она робкая и ранимая. Такая красивая, такая нежная. Моя женщина… А я болван!» — думал он и осторожно гладил ее по лицу, проводил пальцами вдоль линии губ, расправлял на подушке спутавшиеся волосы, мягко разжав стиснутую в кулак руку, перебирал дрожащие пальцы, целуя каждый.

— У нас впереди еще целая ночь, — шептал Эристор. — Ты ведь позволишь мне попробовать еще хотя бы раз? Я покажу тебе, как это должно быть на самом деле…

Тир растерянно взглянула в его исполненное нежности лицо:

— Но разве ты еще не…

Эристор тихонько рассмеялся:

— О нет, не так быстро. Не знаю, смогу ли я вообще когда-нибудь насытиться тобою.

Бурный румянец залил лицо, шею и грудь Тир:

— Ана говорила, что с любимым человеком это слаще меда, совсем иначе, чем… — неуверенно начала она.

— Ты назвала меня любимым? — Эристор взял в ладони ее лицо, с нетерпением ища в нем ответ.

Тир закусила губу, поняв, что выдала себя. Но что теперь было делать?

— Да. Я полюбила тебя, эль-до. Неужели ты думаешь, я пришла бы сюда, если бы это было не так?

Помолчав немного, словно ожидая чего-то, она качнула головой и продолжила.

— Я не требую от тебя того же. Я и так получила больше, чем могла ожидать…

А Эристор, потрясенный этим признанием, тем временем чувствовал себя рыбой, вынутой из воды, которая разевает рот, но не может произнести и звука… И тогда он начал действовать. Его рука ласкала небольшую крепкую грудь Тир, пальцы нежно касались соска, потом вместо них пришли губы. Сначала едва трогая в легчайшей ласке, а потом впиваясь страстным поцелуем, даже тихонько прикусывая, что заставляло Тир вскрикивать и прижимать к себе его черноволосую голову, вцепляясь во влажные волосы.

— Я дам тебе много больше. То, что ты должна была получить и в первый раз, если бы не моя нетерпеливость, — шептал Эристор, а пальцы его тем временем уже ласкали бархатистую кожу ее живота.

Потом снова были губы. Язык, погрузившись во впадину пупка, пощекотал его, а затем проложил влажную дорожку в обход светлого треугольника волос вниз по ноге. Руки коснулись нежнейшей кожи на внутренних сторонах ее бедер, и Эристор увидел, что Тир немного раздвинула их навстречу его ласке. Это невольное движение привело его в трепет. Но на этот раз Эристор не спешил. Приподнявшись и став на колени, он сначала любовался совершенством молодого женского тела, а потом его взгляд метнулся к лицу Тир, и та зажмурилась, не выдержав страстной напряженности в его глазах. Она затаила дыхание, ожидая нового прикосновения, не зная, где его ждать…

Скрипнула кровать под тяжестью тела Эристора, и Тир почувствовала его губы на своих ногах. Он поцеловал каждый пальчик сначала на одной, а потом на другой, напоследок тихонько куснув крохотный мизинчик, и порадовался тихому смешливому «Ой!» Тир. А потом, уже не отрывая взгляда от ее разгоряченного лица, двинулся вверх… Однако когда Тир почувствовала его губы в самом сокровенном своем месте, она вскрикнула и рывком отстранилась. А потом села, подтянув к груди колени и обхватив себя руками.

— Зачем ты так?

— Как?

— Это унизительно.

— Для кого?

— То есть как? — изумленно переспросила Тир.

Эристор вздохнул и мягко заставил ее вновь лечь рядом с собой, обнял, и одна рука его принялась медленно гладить ее узкую спину.

— Это самая утонченная ласка, которую я знаю. Мне она доставляет удовольствие, а тебе, я уверен, принесет наслаждение. Так как это может унизить?

— Я помню…

— Не надо, эль-тэ, — Эристор прижал ее к себе еще сильнее. — Твоя Ана была права. То, что может обернуться величайшим унижением, если берется силой, подарит огромную радость тем двоим, что отдают себя добровольно. Позволь мне владеть тобой, и, быть может, ты тоже когда-нибудь захочешь ответить мне тем же.

— Ты… Ты хочешь, чтобы я…

— Да. Но только тогда, когда этого захочешь ты сама… Я научу тебя искусству любви, и ты узнаешь, какое удовольствие тебе может дать собственное тело. А оно так прекрасно! Я теряю голову, глядя на тебя.

Эристор принялся целовать ее, заставляя забыть недавние сомнения. Когда же его губы вновь приникли к ее нежной плоти, она лишь вздохнула, все еще смущаясь, но позволяя делать с собой то, что хотелось ему. За это Тир неожиданно была вознаграждена таким взрывом наслаждения, которого даже и представить себе не могла.

— Ты полна сюрпризов, госпожа моя, — обессилено сползая в сторону, проворчал Эристор. — Кто бы мог предположить, что ты способна на такое?

— Не смей издеваться надо мной!

— О боже, Тир. Я и не думал… Дурочка, это чудесно, что мои ласки вызывают в тебе такой отклик! Ведь и ты тоже пьянишь меня, как молодое вино.

Бесконечно смущенная, она села, повернувшись к Эристору спиной. Тот залюбовался ее прямыми плечами, узкой талией и плавным изгибом бедер.

— Тир, — нежно позвал он. — Посмотри на меня.