— Не знаю, — потупившись, чтобы скрыть восторг в глазах, фальшиво промямлил Кэлибор.

— А я думаю, что знаешь. В любом случае Тир выдала вас с головой. Более того, эль-до, она взяла на себя смелость от твоего имени просить руки моей сестры.

— И что вы ответили ей? — с замиранием сердца спросил Кэлибор.

— По-моему, я ее снова поцеловал.

— О… — перестав что-либо соображать от волнения, выдохнул бедный влюбленный эльф.

Сжалившись над ним, Эристор хлопнул его по плечу и, тепло улыбаясь, заговорил:

— Вы встретились с Куиниэ при очень необычных обстоятельствах. Быть может, это сами Духи свели вас, и кто я такой, чтобы противиться их промыслу? Конечно, я хотел бы переговорить с твоими родителями, Кэлибор, лучше узнать тебя… Скажем, месяца через три? Что скажешь?

— А принц Гимли?

Эристор выпрямился и гордо расправил плечи:

— Я подданный истинного короля Великого леса Ангрода Завоевателя и лишь у него должен просить позволения на брак сестры, — тут глаза неугомонного шутника блеснули. — Но не ждать же нам, в самом деле, его возвращения. Так, чего доброго, еще и невеста состарится!

— Спасибо, эль-до, — уже порываясь бежать, чтобы сообщить новость Куиниэ, выпалил Кэлибор.

— Постой, постой, — Эристор удержал нетерпеливого влюбленного. — За это ты мне кое-что будешь должен.

— Все что угодно!

Эристор стал непривычно серьезен, когда заговорил:

— Уговори Тир остаться здесь хотя бы до вашей свадьбы, Кэлибор. Кажется, это важно для меня…

***

Тир опоздала к ужину. Сидение перед зеркалом привело к тому, что она решила сделать себе прическу посложнее привычных кос… Получалось плохо, и она начинала сердиться. Через час мучений ей все же удалось уложить свою, отвыкшую от подобных ухищрений гриву, в аккуратную «ракушку» на затылке, позволявшую видеть ее длинную изящную шею и изящные островерхие уши. Она удовлетворенно осмотрела себя и вдруг смутилась. Что это с ней? Ради чего она прокрутилась битый час перед зеркалом? Или ради кого?

Тир метнула на свое отражение быстрый сердитый взгляд и уже подняла руки, чтобы распустить волосы, как вдруг дверь распахнулась, и влетела раскрасневшаяся Куиниэ, а за ней, сразу загородив собой дверной проем, неуклюже втиснулся Эрик.

— Госпожа, — пробасил бородач извиняющимся тоном. — Сигурдиль напился…

Три ничего уже не надо было объяснять — вместе с посетителями в открытую дверь ворвался снизу рев, грохот и лязг стали. Она вскочила и бросилась вон, за ней с пыхтением затопал рулевой.

Картина, открывшаяся Тир, была ей до боли знакома. Когда вилобородый здоровяк напивался, разум оставлял его голову, а в сердце поселялась жажда крови и разрушений. Зная это, Тир обычно следила за ним, но сегодня после сражения позволила себе расслабиться… Сигурдиль стоял посреди зала, рыча и размахивая боевым топором. Его взяли в кольцо из щитов и сверкающей стали мечей, но никто не рисковал приблизиться и усмирить.

— Принеси ведро воды, да похолоднее. Живо! — рявкнула Тир на застывшую с выпученными глазами служанку, и та, подпрыгнув от неожиданности, опрометью бросилась выполнять приказание, поступившее в столь категоричной форме.

Через пять минут она вернулась и, недоуменно глядя на незнакомую молодую эльфийку явно из снежных, передала ей ведро с колодезной водой.

— О Тир! — воскликнула Куиниэ. — Может, лучше позвать Эристора?

— Не в первый раз, — проворчала та и принялась прокладывать себе дорогу в центр зала.

— О боже, — выдохнула Киуниэ и все-таки помчалась искать брата.

А Тир тем временем, раздвинув плечом галдящих лесных эльфов, вступила в образованный ими круг, раскачала тяжелое деревянное ведро и выплеснула его ледяное содержимое в лицо повернувшегося было к ней Сигурдиля. После чего, пользуясь его замешательством, шагнула вперед и со всей силы врезала опустевшей посудиной ему по голове. Сигурдиль взвыл и, дико вращая глазами, двинулся на нее. В толпе ахнули. Тир размахнулась еще раз, и этот новый удар получился таким сильным, что ведро разлетелось на куски, а Сигурдиль выпустил топор и, тряся головой, грохнулся на колени. Тир подошла к нему и схватила буяна за заплетенную в косы бороду.

Сигурдиль разлепил залитые потом и водой веки и увидел перед собой лицо своей госпожи с побелевшими от ярости губами и глазами, в которых сверкала ледяная кинжальная сталь.

— Разве я не предупреждала тебя, свинья бородатая, что убью, если ты посмеешь еще раз выкинуть подобное? Отвечай! — и Тир дернула Сигурдиля за косы на подбородке так, что тот скривился.

— Пере-ду-перждала, — еле ворочая языком, пролепетал тот.

— И что теперь прикажешь делать?

— Я больше не буду, Тир, — взмолился трезвеющий на глазах здоровяк.

— Убирайся! Благодари Духов, что мы здесь, а не на Белом архипелаге, и твою судьбу решать не мне, а главе Дома Красного дуба. А он добрее меня.

Отдуваясь, бородач поднялся, подобрал свое грозное оружие и, шатаясь, побрел из зала. Перед ним расступились.

— Никто не пострадал? — Тир осмотрела восхищенных зрителей.

— Только этот несчастный табурет, — выступивший вперед молодой эльф небрежно ткнул пальцем в половинки разрубленной боевым топором громоздкой мебели. — Кто ты, о прекрасная укротительница бородатых свиней?