– Деревня у нас большая. По дворам разберем. Только их все равно много. – Мария, соседка Матрены покрутила головой. – Если только по двое-трое на двор.

– Я не возьму! – Капитолина, вдова с другого конца переулка Матрены, покачала головой. – Своих трое, куда мне еще? Не прокормимся.

– Правление поможет. – Михалыч кивнул на вопросительный взгляд Матрены.

– Много напомогаешь ты, Михалыч? Тут до весны бы протянуть…

– Ладно. Давайте так. У кого совсем беда – те пустые. А кто может – те возьмут.

– Ты это затеяла? – Капитолина нахмурилась, глядя на Матрену.

– Жизнь это затеяла, Капа. И перестань тут себя жалеть. Вон сколько тут бабонек и чуть не каждая с такой же бумажкой, как у тебя. Не хочешь – не бери. В твою сторону косо никто не глянет. Все знаем, что еле управляешься.

Девочка всхлипнула во сне и Матрена покрепче прижала ее к себе, покачивая.

– Глянь-ко, в чем я эту пигалицу с крыльца забрала! – Матрена показала Капитолине туфельку. – И чулки как кружево у бабы Зины. Как не поморозилась еще!

Зинаида растолкала баб и наклонилась над мальчишками, которые спали вповалку в углу.

– На Мишаньку моего похож… Возьму его. И вот этих двоих.

Дело пошло веселее. Женщины тихонько будили детей и уводили их по домам.

– Мама! – девочка на руках Матрены вздрогнула и закричала.

– Тихо, тихо, моя рыбонька! Все хорошо будет!

Ребенок рванулся из ее рук. Поняв, что бежать ей больше некуда, девчушка разревелась.

– Ах ты, горюшко мое! Что ж ты плачешь, маленькая?

– Павлиииик… – малышка тянула руки к ребятам, которые столпились в другом углу избы.

– Павлик? Кто такой? – Матрена повернулась к мальчишкам.

– Это я. Она моя сестра.

Невысокий ладный паренек шагнул к печке, и девочка тут же успокоилась.

– Двое вас?

– Теперь – да. Была еще сестра. Да только… в поезде она осталась.

Мальчишка опустил глаза и протянул руки к девочке.

– Куда нас теперь?

– Ко мне пойдете? Матреной меня звать, фамилия – Зотова.

Мальчик поднял глаза, и Матрена ахнула. Такой синевы она никогда не видела. Мальчишка внимательно смотрел ей в глаза и думал. Потом медленно кивнул.

– Пойдем. Спасибо!

– Как звать-то ее?

– Ниночка.

Так дом Матрены пополнился двумя новыми жильцами. После того как Матрена в семи водах отмыла их в бане, махнув рукой на смущение Пашки и вопли Ниночки, оказалось, что кудри у девчушки точно такого же цвета, как косы у Маши, а Пашка хоть и долговязый, но худой настолько, что сквозь кожу видно каждую косточку.

– Что ж вас, совсем не кормили что ли? – подкладывала кашу по мискам Матрена. – Ешьте, никто не отберет. Маша, молочка плесни им еще.

– Кормили. – Павлик ел медленно, хотя больше всего ему хотелось проглотить эту кашу с миской вместе. Ему казалось, что ничего вкуснее он никогда не пробовал. – По норме, как положено.

Он взял нож и отрезал небольшой кусочек хлеба.

– Вот столько давали нам.

Матрена зажала рот рукой.

– Как же ж вы…

– Мама нам свой хлеб отдавала. Только я брать не хотел. А она ругалась…

– Мамка ваша…

– Нет ее. Еще до нашего отъезда не стало.

– А батя? – Маша подвинула Павлику кружку с молоком.

– А отец на фронте… был… в самом начале еще он… – Павлик заплакал, уткнувшись в сложенные на столе руки.

Ниночка, глядя на брата, заревела тоже.

Матрена покачала головой и почти силком подняв голову Павлика, заглянула ему в глаза.

– Не плачь, родный мой! Есть у вас теперь и дом, и родня. Родителей помните своих и чтите, а вот плакать не надо. Отплакались!

Матрена подошла к шкафчику и достала оттуда тряпицу, в которую был завернут сахар. Отколов несколько кусочков, она раздала его детям.

– Посластитесь! И пусть горе подождет за порогом. Не пускайте его в дом.

Дети прижились в семье Матрены. Павлик охотно брался за любую работу, помогая Матрене по хозяйству и охотно занимаясь с ребятами уроками. Маша не уставала удивляться, сколько он знает.

– Папа говорил, что нужно много читать! В знании вся сила! – Павлик объяснял Маше очередную тему, и она ахала, как легко и понятно он это делал.