— Рит, снимешь на память? Когда еще так оторвемся? — послышался голос Машки из динамика. — Зажигаем, Даш! Нашу любимую!

Изображение дрогнуло, показав на миг серьезное Ритино лицо, Машкины шальные глаза и стол, уставленный бокалами с вином. Песня закончилась, но съемка продолжалась. Ко мне присоединились подруги: довольная Машка и совершенно невменяемая Даша. Рита осталась снимать. Обняв меня за талию, рыжая громко объявила в микрофон:

— Хватит тоски, веселимся девочки! Врубай Сердючку!

Мы кое-как настроили микрофоны под рост. Даша едва не упала, и пришлось обняться, поддерживая друг друга.

— Якщо-о-о не лю-у-ублять на-а-ас краси-и-ивых и прэ-е-екра-а-асных… — заревели белугами три глотки.

Дальше я только кривилась, нервно сглатывала и прикрывала глаза, переживая позор. Обычно я чувствовала, как это называют японцы, эмпатический позор за разгулявшихся подруг, отрывающихся как в последний раз. Он выражался словами: «Делаешь ты, а стыдно мне». Но сегодня я превзошла Машку и Дашку вместе взятых. На мотив этой песенки наша пошатывающаяся троица начала танцевать канкан. Из зала послышались одобрительные крики и хлопки зрителей.

Да мы звезды! «Мулен Руж» отдыхает! Дашины два падения ничто в сравнении с моими «засветами» в короткой юбке.

Красная от стыда, с колотящимся сердцем я со стоном проглотила собственный бесшабашно-веселый выкрик:

— Шеф, ставь Сердючку на бис!

Повтор позора мои нервы не выдержали и, выключив видео, я начала вспоминать, куда дела бутылку кальвадоса, привезенную из последней поездки с Машкой. Требовалось срочно запить свой позор. Стыд-то какой! В зале были еще люди. Наверняка снимали эту стыдобищу на видео.

М-да, до чего в отчаянии может дойти девушка, которую бросил парень в момент, когда она ни о чем не подозревала, ждала предложения о замужестве и планировала свадьбу.

Верно утверждение, что все наши глупости мы совершаем из-за мужчин, которые нам совершенно не подходят и по большому счету не нужны.

Взгляд упал на стоящее у окна кресло, и я опустилась на соседнее, разглядывая прозрачный чехол со… свадебным платьем.

Когда мы успели его купить? Мы еще заехали в салон после караоке? Но в это время салоны закрыты! Как?!

— Я же не украла его? — прошептала, потрясенно разглядывая покупку, потирая ноющие от боли виски.

— Не украла, — на пороге нарисовалась Маша с бледным, отливающим синевой лицом. — Оно из Янкиного салона. Жены старшего брата. Она вошла в твое положение и открыла нам. Ты не помнишь?

— Нет, — потрясенно прошептала и покачала головой, силясь вспомнить все с момента, как села в такси у бара.

— Мы продолжили эту… как ее… «сердечную терапию» и искали платье твоей мечты, когда Дашке пришла в голову идея, что платье мечты можно найти только в свадебном салоне, — устало выдохнула Машка длинную фразу, присаживаясь на кровать. — Свадьба с тем самым — это мечта каждой девушки… или почти каждой…

— Ясно, — огляделась, не узнавая комнату. — А где я?

— У меня, — она прошла к окну, раздвинула шторы и поморщилась от яркого света, резанувшего по глазам. — После покупки платья, у тебя не осталось денег на такси.

— А девчонки?

— Дома… наверно… им по дороге было. Ты единственная живешь в другом районе. Боже! Ань, соберись и не тупи, — Машка скинула домашний халат и закопалась в шкафу. — Ну что едем?

— Куда? — непонимающе уставилась на рыжую.

— Платье возвращать, — подруга просовывала в узкое горлышко свитера голову и получалась приглушенно-невнятное, — или ты его себе оставишь? Оно итальянское. Из позапрошлой коллекции, поэтому со скидкой. Я бы на эти деньги месяц жила.

— Я его даже не помню… и зачем мне свадебное платье? — я разглядывала белоснежное кружево расшитого лифа. — К тому времени как я снова соберусь замуж, мода смениться… и не раз.

— Или браки отменят, как пережиток прошлого, — съязвила Машка, натягивая узкие джинсы.

— Спасибо, что веришь в меня, — я разыскала вчерашнюю кофточку и выдернула из вороха своей одежды. Из кармана на пол выпал микрофон. — Это что такое?

— Честно говоря, я такой тебя вчера в первый раз видела, — глянув с сочувствием, призналась подруга, скручивая узел из волос. — Просто отчаяние в чистом виде.

— Я вчера впервые была в таком виде… — я вздохнула, поднимая уворованную из караоке-бара вещь.

— М-да, пристрели меня, если я когда-нибудь сделаю что-то подобное, — попросила Машка, подавая мне юбку.

— Маш, обещаю, я больше никогда, — клятвенно заверила подругу, приложив руку с микрофоном к груди. — А платье верну… сегодня же.

Она с сомнением хмыкнула, а я отбросила подальше доказательство своего вчерашнего позора, потянулась к платью.

— Замуж тебе, Анька, надо, — решительно отвела мою руку Машка. — Это верный признак, когда идешь в разнос, и все начинает выходить из-под контроля. Оставь платье. Оно пригодится и скоро.