— Цинь-Цинь, всё хорошо?

— И-эр не ошиблась, четвёртый принц хочет видеть меня своей принцессой, — коротко поясняю я.

— Не наложницей? — удивлённо переспрашивает мама.

Невысказанное “ты всего лишь племянница, рождённая наложницей” повисает в воздухе.

— Принцессой.

— Госпожа, — вмешивается доктор, — не беспокойтесь. Четвёртый принц никому не позволит обидеть свою избранницу.

— И всё же, Цинь-Цинь, было бы хорошо войти во дворец его высочества простой наложницей. Ты сможешь спокойно жить в своём дворе. Ни императору, ни императорской наложнице не понравится, что их сын отдаёт титул принцессы тебе.

— Пфф.

Я сажусь, скрещиваю ноги и погружаюсь в медитацию. На эмоциях я ухитрилась обратиться в лисицу. Без хвоста, р-р-р! Усилием воли я гашу раздражение. Пока есть время, надо понять, что изменилось, в каком состоянии ядро и мередианы. По ощущениям обращение пошло на пользу, но всё равно нужно проверить. И зажевать перемены правильной пилюлей.

Картина взгляду открывается… неожиданная.

Меридианы выправились, в ядре остались незначительные складки, их я растяну. Ха… Меня можно поздравить с победой! Осталось чуть-чуть поработать, и я с смогу шагнуть аж на первую ступень первого ранга.

Кста-а-ати!

Хвосты у нас напрямую связаны с силой. Возможно, после прорыва и хвост начнёт отрастать? Или первой ступени мало, нужно пройти все девять и прорваться на второй ранг? Узнаю… Вдох-выдох. Одной волей для успокоения не хватает, и я слежу за дыханием. Вдох-выдох. Как бы мне ни хотелось вернуть хвосты, прыгать через ступени, нагружая духовные структуры ни в коем случае нельзя.

Я выныриваю из медитации от соблазнов подальше.

РенШен появится после заката…

— Юная госпожа? — раздаётся звонкий голос снаружи. Ни И-эр.

Жестом показав маме не волноваться, я выхожу на порог.

У обломков ступеней крыльца терпеливо ожидает незнакомая служанка.

— Да?

— Юная госпожа, ваш старший дядя приглашает вас в павильон “Счастливого созерцания”.

Служанка игнорирует крики мамаши моего братца, но не надо считать служанку глухой. Она обязательно доложит об услышанном… и не факт, что только дяде. Отказаться идти? Глупо. Лучше вовремя принять меры.

Не скрываясь, я предупреждаю маму, что ненадолго уйду.

— Веди, — приказываю я служанке. Моих детских воспоминаний недостаточно, чтобы найти нужный двор.

Служанка почтительно кланяется.

По пути я молчу, но служанка заговаривает первой:

— Юная госпожа вернулась домой, но до сих пор не имеет личной служанки. Эта ничтожная осмелится сказать, что старший господин исправит причинённую юной госпоже несправедливость и накажет виновных слуг.

Виновны не слуги.

— Разве дядя не слишком занят, чтобы заниматься женскими делами? Ах, это действительно жалко.

Упрёк в адрес дядиной жены служанка ловит.

— Старший господин счастлив воссоединению!

Пфф!

Как не лопнуть от смеха?

Служанка приводит меня к искусственному пруду. Павильон “Счастливого созерцания” всего лишь крыша на столбах, окружающих круглое каменное возвышение. Дядя устроился за столом, его взгляд устремлён на водную гладь. В руках пиала. Очевидно, что дядя намерен заставить меня ждать.

Сам напросился.

— Дядя мечтает, — я притворно обращаюсь к служанке. Мою выходку нельзя считать прямым нарушением этикета, ведь я ещё не дошла до павильона, а по пути болтать со служанкой не возбраняется.

Дядя “просыпается”:

— Цинь-эр, ты пришла! Ох, Цинь-эр, почему с тобой только ЧеньСи?

Мне попросить выдать мне слуг? Не дождётесь.

— Дядя, я не знаю, — улыбаюсь я. — Когда я вчера вернулась, я сразу же отправилась выразить своё уважение бабушке, но бабушка себя плохо чувствовала. Возможно, тётушка злится за то, что я не выразила своего уважения ей? — я почти открыто обвиняю дядину жену в пренебрежении. — Но, дядя, я ожидала перед двором бабушки до самого вечера. Как я могла прийти?

— Цинь-эр, Тан-ши очень понимающая, она бы не стала злиться.

К тому, что дядя будет выгораживать жену, я готова.

— Дядя, если бы тётя не злилась, наложница Хе-ши никогда бы не осмелилась оскорблять меня, — моя улыбка становится ещё шире.

Дядя недовольно поджимает губы:

— Наложница Хе-ши слишком смелая.

Хочет обвинить её? Я не против! Я этого и добивалась:

— Дядя, рассудите, пожалуйста. Пока наложница Хе-ши выражала гнев тётушки, я не спорила. Но наложница Хе-ши зашла так далеко, что отказалась называть меня юной госпожой. Она пренебрегла самой кровью Сян.