— Помню. Дальше что?

— Так вот, у других рас иные способы избавиться от проклятия. Эльфы утверждают, что нет иного выхода, как сдаться и умереть. Стать настоящим мертвецом. Гномы утверждают, что для избавления нужно найти тот самый сундук, положить в него монеты и сжечь его дотла. Дриады пошли дальше — они утверждают, что иного способа, кроме как убить всю свою семью не существует. Вампиры романтично предлагают убить любимого. Фейри считают, что нет наказания большего, чем уйти в пространство между мирами. Эфир. Элуантропы думают, что нет иного способа, как отказаться от своей второй сущности. Вервольфы бояться стать одинокими, и именно это — их способ избавиться от проклятья. И знаешь, Хельга… ты права. Эти сказки нам ничего не дают.

— Уйти в эфир… — бездумно пробормотала я, не слушая его последних слов. — Для фейри это равнозначно смерти, ты же знаешь?

— И что?

— Почти все из этих способов — аналог смерти. Настоящей или духовной. Жить без любви. Стать убийцей родных. Отказаться от себя. Стать одиноким. Это тоже смерть.

Даг помолчал. А потом зло толкнул чашку с кофе и поднялся на ноги.

— Знаешь, иногда мне кажется, что над нами кто-то очень зло пошутил. Это ведь просто монеты, Хельга. В них нет магии, я проверял. Они не несут в себе ни следа магии, понимаешь?

— И что?

— А то, что это — просто монеты. Ты меня слышишь? Это куски металла со странной чеканкой, и больше ничего.

— Но ведь проклятье существует.

— Или не существует. И нас с тобой поразило что-то иное.

Я не стала спрашивать, какие у Дага есть версии по этому поводу. Я вообще не знала, что сказать. И что думать.

Мысли исчезли. Превратились в зыбкую рябь на поверхности моего разума. Зачем Даг появился? Зачем показал мне, что значит: жить? Зачем подарил надежду?

Потому что сейчас, когда эта надежда умирает, мне больно.

Очень больно.

Меланхолия захватила меня в свои жуткие лапы, сжала в жестоких объятиях, скользила холодными пальцами по моей шее, заставляя мерзнуть, хотя в гостиной было тепло. Жизнь снова покинула меня, и я превратилась лишь в мертвую оболочку. Единственной здравой мыслью, оставшейся в моей голове, была о том, что Даг скоро станет таким же, как я. Сейчас в нем еще теплится жизнь, как в зомби, который умер совсем недавно и помнит своих страхах и желаниях. Но скоро это пройдет. И по Городу будет гулять два Мертвеца.

Может быть, он даже сможет остаться начальником сыскной конторы. Хотя вряд ли. И не потому что он не в состоянии вести дела с теми, кто кажется зомби. Он ведь только назначен, а все время проводит, занимаясь моими проблемами. И теми проблемами, что создал себе сам.

Как будто поняв, что я думаю про него, нахальный начальник поднялся на ноги, обошел стол, склонился над моим ухом и…

— Бу!

От неожиданности я подпрыгнула, боднув его лбом в подбородок и заставив клацнуть зубами.

— Ты чего творишь, придурок?

— Рашшевеливаю, — кажется, он прикусил язык. — Ты чего дереш-шься?

— Что ты делаешь? — переспросила я, не разобрав его слова.

— Раш… Рас-ше-веливаю, — кое-как выдавил он. — Вот почему ты все время пытаешься меня убить, а? Обязательно все время пытаться дать мне в морду?

— А что еще делать, если ты все время нарываешься?

Даг потрогал пальцами зубы, слегка прикусил губу и глубоко вздохнул.

— Пойдем гулять? — предложил он. — Заодно твоих зомби вернем, а то они, мне кажется, немного замерзли стоять во дворе.

— Зомби не мерзнут, — растерянно возразила я, ошеломленная его внезапным предложением.

— Зато коченеют! Будут потом скрипеть на весь дом! И вообще, зачем народ пугать? Зомби посреди бела дня даже в Городе смотрятся слегка экзотично, не находишь?

Ему что, все равно? Или он до сих пор не понял? Какого демона он до сих пор выглядит таким жизнерадостным?

— Я не хочу гулять, — решив, что потакать ему не буду, заявила я. — И тебе бы отдохнуть надо. Ты же всю ночь читал бесполезные сказки.

— Я не хочу спать, — несколько раз поцыкав языком, убедившись что он в сохранности, произнес Даг. — А вот прогуляться не мешает.

Его кто-то держит, я не пойму? Чего он ко мне прицепился? Ах, да, спасает… от тоски и жалости к себе. А может, я не хочу, чтобы меня спасали? Я все равно уже мертва, так какой во всем смысл? Я устала быть тем, кто я есть. Я хочу… Падший меня разорви, я ведь действительно хочу только одного. Раскопать себе могилу и умереть.

— Хельга! — позвал меня Даг.