— Ксень пойдём есть. Ужин готов. — Сказал ей Вадим.

Ксения не отозвалась и вообще никак не отреагировала на слова Васильева.

— Ксень. — Вадим дотронулся до её плеча. Женщина тут же его отдёрнула.

Арина увидела происходящее и тоже подошла к подруге.

— Тебе нужно поесть. — Сказала девушка. — Я понимаю, что ты сейчас сломлена, но нельзя же…

— Нихуя ты не понимаешь. — Озлобленно прервала Арину Ксения и взглянула на парочку. Какой же гнев был в её глазах. — Вы оба ничего не понимаете. Откуда вам. Счастливая блять парочка. Вам жизнь всё на блюдечке с голубой каёмочкой подавала. Всё у вас сук легко и просто получалось. Всё вам-вам. А мне хуй. Мне жизнь в одиночку.… Ни мужа, ни детей. Только день за днём «утки» за больными убирать, получая копейки.… Впервые в жизни я счастлива была с Ильёй, но и его у меня отобрали…. Потому что вот вам сукам всё, а мне ничего…. Отъебитесь… — На этом она закончила и снова отвернулась к стенке.

— Да как ты.… Да как ты… — Хотела что-то ответить Ксения, но Вадим её увел, посадил за стол.

Народ молчал. Стёпа живал рис.

— Она это не со зла. У неё просто горе. — Сказала Марк. — Потом оклемается, и всё разрешиться.

— Я знаю, что горе, но всё равно обидно. — Арина вздохнула. — Мы с ней всегда были добры. Делились, чем могли.

— Дадим ей время Арин. Позже поговорим. — Сказал Вадим, беря ложку.

Жители автобуса начали трапезу. К одиннадцати закончили и легли спать.

***

— Вроде там чисто. — Доложил Стёпа.

Алес взял у парня бинокль и сам посмотрел.

Заправка тихо стояла возле дороги. Ничто в ней не рыпалось, не издавало лишних звуков.

— Ходзьмы. — Приказал Поляк и обошёл машину, за которой пряталась группа.

Вадим и Стёпа пошли за ним.

Три человека в лучах рассвета пробежали вдоль проезжей части, спрятались среди теней деревьев, посмотрели ещё раз на заправку и подошли к ней ещё ближе. Нельзя было спешить, делать неверные шаги. За городом, или на его окраинах, слышался замогильный вой. Улицы заросли плотоядными растениями, жрущие всех подряд. Кости людей и чудовищ лежали на асфальте и в грязи. В окнах, кажется, блуждали неясные тени, следили за людьми, дожидались чего-то.

Группа добежала до заправки, перебравшись через стену из машин.

Люди прижались к холодному и влажному бетону здания. У Вадима жгло лёгкие. Сколько бы он не бегал в противогазе, но привычным это дело для него так и не стало. Фильтры пропускали жалкие крупицы вдыхаемого воздуха.

На плечо Вадиму упала рука. Васильев вздрогнул и посмотрел на Алеса. Поляк указал на участок земли напротив чёрного выхода. В тёмной грязи, наполненные влагой, виднелись следы ботинок.

— Свежие. — Прошептал Алес и пошёл к двери, держа оружие на изготовке.

Дверь была взломана и слегка приоткрыта.

Поляк не пошёл дальше. На земле была не одна пара следов, а четыре. Значит, возможно, что трое проверяли помещения, оставив четвёртого на стрёме, или даже двух.

Алес взял в левую руку карабин с привязанной к нему верёвкой, пристегнул к еле держащейся ручки двери и резко дёрнул.

Из коридора вылетел грохот двух ружейных выстрелов. В кусты улетела крупная дробь.

— Блять! Ребята! Тревога! — донеслось эхо до ушей Вадима.

Алес заглянул в проход. В полутьме потрёпанный мужик перезаряжал двустволку. У него тряслись руки, адреналин и спешка приводили к ошибкам. Он не мог сунуть патрон в ствол.

— Стаць! — Грозно крикнул поляк и ослепил противника светом фонарика.

Мужик бросил ружьё и поднял руки над головой.

— Не стреляй! Я не хотел! Случайно! Случайно вышло! Думал, твари полезли!

Группа вошла в здание. Мини-маркет заправки не раз был разграблен. День за днём всё вновь и вновь, превращаясь в сцену драматических историй людских вылазок. Заправка повидала стрельбу, грызню, и сейчас, им предстояло узреть это ещё разок.

Из-за кассы вылезли трое с ружьями, одетые в охотничий камуфляж и грязные обмотки.

Вадим и Стёпа кинулись к ближайшим укрытиям, поднимая пыль.

Алес продолжил стоять, где стоял. До него пули всё равно долететь не могли. Туловище пленника остановило бы их.

По помещению понеслись крики, матюги, непонятные выкрики. Все орали друг на друга. Слова перемешались в кашу, в которой уже ничего не возможно было разобрать.

Поляк закончил обмен ругательствами одним действием.

К щеке пленника прислонился ствол автомата, поднажал, чтобы на коже остался слез.

— Жуць.… Бросьте ору-жие.

— Тварь! Отпусти его! — Выкрикнул женский голос. Крайний человек слева был женщиной, исхудавшей, грязной.

— Послушайте, люди. — Начал Вадим. — Мы не убивать вас пришли. Нам припасы нужны. Мы заберём часть продуктов и уйдём.

— Здесь и нам мало. Всё разворовано. Так что пошли нахуй суки не русские. — Огрызнулся бородач в разгрузочном жилете. Он стоял по центру.

Третьим был пацан. Молодой совсем. Из-за слоя грязи и тени капюшона, Вадим не мог понять, есть ли тому восемнадцать. Но зато, эмоции грязь спрятать не могла. Боялся пацан, видя перед собой троих мужиков с автоматами и лицами, спрятанными за резиной. Кем Васильев и остальные были в его глазах и глазах того мужика с женщиной? Бесами, прибежавшими к ним, чтобы грабить и убивать? Ну, уж точно не миротворцами.