— Василиса, я не…

— Тогда расскажи мне что-нибудь. Что-нибудь такое, чтобы я хотя бы допустила мысль, что все это могло быть.

Кощей молчал. Василиса подождала немного, потом не выдержала, обронила мрачно:

— Что и требовалось…

— Дочь, — перебил Кощей.

— Что?

— Ты хотела дочь. Так надеялась, что носишь под сердцем девочку. И когда повитуха сказала, что это мальчик, ты подумала…

— Молчи!

— Прости, — сказал Кощей, смотря в резко побледневшее лицо своей жены. — Наверное, это самое личное из того, что ты мне доверила.

— Молчи, — прошептала Василиса. — Просто молчи. Но это невозможно… Я никому…

Она отвернулась и спрятала лицо в руках. Кощей откинулся на спинку лавочки, глубоко вдохнул сырой утренний воздух.

— Я знаю, о чем ты думаешь, — сказал он. — Ты тридцать лет была женой Ивана, и когда сбежала, пообещала себе, что больше никогда не попадешь в эту ловушку, не выйдешь замуж. А теперь выясняется, что ты снова в браке. Да ни с кем-нибудь, а со мной. Да, должно быть, это тяжело переварить вот так сразу.

— Вообще-то я думаю, что схожу с ума, — глухо раздалось из-под ладоней. — Хотя бы потому, что начинаю допускать, что все это правда. Какой он?

— Наш брак? — легко угадал Кощей, как всегда угадывал ее фразы. — Спокойный. Без особой страсти и романтики, признаю. Бывает, ругаемся. Но доверяем друг другу. Во всяком случае, я надеюсь на это. И вроде бы счастливый. На несчастные браки я насмотрелся, профессия, знаешь ли обязывает, наш на это не похож.

— Профессия?..

— Я адвокат.

Они немного помолчали. Кощей машинально следил, как плавают уточки, расчерчивая озеро струящимися за ними треугольниками. Василиса так и сидела, спрятав лицо в ладонях.

— Почему ты не поцеловал меня в доме? — наконец спросила она. — Если, как ты утверждаешь, я бы потом все вспомнила? Почему?

— Потому что ты не хотела. Я обещал тебе однажды, что не стану делать что-либо против твоей воли, а я серьезно отношусь к своим обещаниям.

— И после этого я вышла за тебя замуж?

— После этого ты рассмеялась.

Василиса убрала руки от лица и внимательно посмотрела на него, словно решая что-то для себя.

— А еще что ты мне обещал?

— О, там был целый список. Поверь, ты продала себя дорого.

— И ты согласился заплатить выставленную цену?

Кощей улыбнулся воспоминаниям.

— Ну, я решил, что сделка того стоит.

— И как ожидания, оправдались?

— Более чем.

— Ты изменился. Я помню тебя другим в нашу последнюю встречу.

Кощей мрачно усмехнулся. Учитывая, что последняя встреча, о которой помнила Василиса, проходила в его замке, где он держал ее в заточении, это было немудрено.

— В таком случае, наверное, твои надежды от нашего брака тоже оправдались.

— Я привыкла к снам. К кошмарам. Насколько это возможно, во всяком случае. Но эти два месяца переплюнули все. Мне снится… я не знаю, что это… Наша жизнь?

Одна из уток громко крякнула, и Василиса вздрогнула, приходя в себя. Кощей знал этот симптом: в полнолуние ей снилось всякое и потом даже наяву она барахталась в этих снах, не имея возможности выплыть.

— Мне снится кофе по утрам, кабинет, заставленный книгами, спальня в серых тонах, задний дворик… Тебя там нет, но во сне я постоянно тебя жду или ищу. Будто ты ушел и вот-вот вернешься. Во сне я воспринимаю это как нечто должное и совершенно обыкновенное… И в этих снах мне… спокойно?

Она приподняла одну бровь, словно сама себе удивлялась.

— Во снах я зову тебя Кошем. И давно я так тебя зову?

— Еще до свадьбы. Но это только наедине.

— Да, это обнадеживает, — кивнула головой Василиса и тяжело вздохнула. — Я не знаю, что мне делать.

На лице у нее отразилась борьба: она только что призналась в своей слабости злейшему врагу. И, кажется, просила у него совета. Кощей не смог сдержаться, улыбнулся, пользуясь тем, что она не смотрит на него. Вот теперь их разговор походил на те, что они вели последние пятнадцать лет. Она делилась с ним, просила совета, открывалась… Ему показалось, что в груди снова затеплились угольки. Совсем чуть-чуть, но даже это грело. Главным теперь было не спугнуть. Она уже полюбила его однажды, кто сказал, что она не сможет сделать это еще раз.

— Я не тороплю тебя и ни к чему не обязываю.

— Ну да, — Василиса возвела глаза к небу. — Я хочу, чтобы это перестало мне сниться. Одну ночь без снов…

— Я готовил для тебя зелье. Сон без снов. Могу дать тебе.

— Ты готовил для меня зелье… Расскажи, как остальные восприняли.

— Зачем тебе?

— Не знаю, — она пожала плечами. — Возможно, я хочу доказательств. И еще палец этот…

— Палец?

— Да, безымянный. С тех пор, как ты снял с него кольцо, я чувствую себя голой. Ой…