Шрифт:
– Вы плохо читали мою работу. Там ещё есть продовольственный налог. Колхоз или совхоз обязаны сдать продналог.
– А в чём тогда отличие плана от продналога? На мой взгляд, план даже либеральнее, так как рассчитан от возможности предприятия… Зачем же тогда всё остальное словоблудие на ста страницах? О беспомощности нашей экономики и хозяйства, когда вы не даёте решения, а только огульно порицаете принципы социалистического хозяйствования?
– Кстати о Соросе, – сказал Дроздов. – Венгерская академия наук получила от него копировальную технику фирмы "Ксерокс" и компьютеры. Наш отдел "Т" сразу отметил их "радиоактивность". В смысле, – активность в радиодиапазоне. В каждом приборе стоит радиопередающая микросхема. Мы пока не разобрались в устройстве, но работаем над этим.
Юрий Иванович с теплом вспомнил своего "Хулигана" из Британии, регулярно славшего полезную информацию, в том числе, и про Сороса, и про Ксероксы, и про дыру в телекоммуникациях.
С "Хулиганом" была установлена постоянная телекоммуникационная шифрованная связь. Причём компьютерную шифровальную программу предложил сам "Хулиган". И специалисты комитета оценили её хорошо. По крайней мере, принцип шифрования сильно отличался от имеющегося, известного на западе.
– Но у нас, товарищи, есть очень серьёзная проблема в структуре КГБ, – сказал Дроздов вздыхая. – Я бы сказал, беда.
Он помолчал и продолжил.
– Мне подсказал, один… э-э-э… мой сотрудник… Можно сказать, указал… У нас имеется серьёзная дыра протечки информации о наших штатных сотрудниках – коммунистах. В своё время я докладывал по команде, но "воз и ныне там".
– Недавно мы задержали парторга нашего института, готовящего сотрудников в штат, на передаче списочного состава членов КПСС разведке США. Стучит с 1979 года… Тут же сходу, буквально вчера, взяли парторга трёхгодичного курса. Как-то всё это… глупо выглядит, товарищи… Вам не кажется?
– А что они у вас не зашифровано учатся?
– Под псевдонимами, да, но взносы…
– Твою маму… – Схватился за голову Ивашутин. – С семьдесят девятого года!
– Парторгом он только год, как, и сразу взят под наблюдение. Передать ничего не успел. Взят с поличным. И этот… группарторг, тоже группу свою сдать не успел.
Дроздов помолчал.
– А сотрудник, который приоткрыл мне глаза в 1979 году на дырищу в безопасности, это тот парень, который и объединил нас…
– Шелест, что ли, – ляпнул Ивашутиин.
– Семён Семёныч, – скривился Дроздов.
– Да похрен, – махнул рукой Ивашутин. – он мне об этом значит первому сказал. Ещё в 1977 году.
– Когда? – Удивился Боголюбов. – Он же ещё пацан… Сколько же ему было тогда?
– Семнадцать, кажется…
– Шестнадцать, если в семьдесят седьмом… – поправил Дроздов.
– Кстати, Юрий Иванович, может ему что-нибудь… э-э-э… Наградить? – Спросил Гришин.
– За что? – Удивился Дроздов. – За то, что цифры запомнил и записал?
– Нет… За то, что за Родину переживал и не отмахнулся от малозначительной, на первый взгляд, информации, а запомнил и проанализировав, вовремя доложил. Вовремя, Юрий Иванович! – Нажал голосом Гришин.
– Можно звание ему накинуть, – сказал Ивашутин. – Он же у вас сейчас старлей? Вот капитана и дайте. В аппарат, похоже, ещё не скоро ему…
– А может и никогда… – осторожно сказал Дроздов. – Он сейчас на такую жирную тему присел, что лучше бы ему вообще не возвращаться в Союз.
Глава двадцать шестая
Рождество мы встречали всемером. Я вывел себя за график декабрьских полётов. Алан вообще летал вне графика. Когда ему хотелось он брал задание очередного пилота и выполнял его. Выполнение шло в зачёт не Алану, а тому пилоту.
Как я уже говорил, Алан не работал лётчиком-испытателем. Я, впрочем, тоже. Я не состоял в штате завода. Так решил герцог. Я был, как бы, его подручным, или помощником, а Алан был куратором испытателей от правительства.
Хобби у него такое…
Британские аристократы чурались зарабатывания денег. То ли они делали вид, что не знают, откуда появляются деньги, то ли действительно стояли выше сфер зарабатывания, но я никогда не слышал разговора о деньгах.
Алан выполнял задачи, поручаемые его роду премьер-министром Великобритании, а деньги на это брал в "тумбочке". В каком-то фонде развития авиатехники. Мне на счёт деньги поступали тоже из этого фонда.
Я знал, что у семейства Гамильтонов в прошлом возникали финансовые трудности, но они решались кредитованием. А когда количество долговых расписок превышало определённый уровень, либо продавалось какое-либо имущество, либо долги выкупала корона.
– Жаль, Джон, что ты не учился в Британском колледже… – задумчиво произнёс герцог Гамильтон. – Нет в тебе британской аристократической закваски…
– Я начинал учиться в Британской школе, а мой отец, как и мой дед, закончил Джизус-колледж Кембриджского университета. Мой прадед был путешественником и полярным исследователем. А его прадед – Сэмюэл – был партнёром в торговой фирме Smith, Travers & Kemble, торговал китайским чаем и сахаром из Вест-Индии, составил большое состояние и заседал в парламенте. И мои предки владели замком Глоттенхем в Сассексе.