Шрифт:
Для будущего? Рухнула мечта
о равенстве. Нет равенства ужасней,
когда равны лишь тем, что всё не так.
Когда считают человека только телом,
вещизм его становится уделом.
– Спасибо, – прошептала Лора тихо,
вслед глядя на изгорбленный хребет.
На вид лет сорок, но такой старик, что
способен видеть там, где радуг нет
(в руках не держит радужные краски,
к новинкам относясь с большой опаской).
Ребёнок смотрит в окна, как в картинки.
И, словно бес в нём, верещит на мать,
когда она, учить чтоб к завтра стих с ним
для школы, начинает отнимать
игрушку, предназначенную взрослым.
Смотря на монстров в мультах, станешь монстром.
А Лора, коридор чертя кроссовками,
на стенах видит окна прошлых лет.
Такие, где не светится лицо её
по выключении. Сквозь них приходит свет.
Исписаны все стены обращеньями
(возможно, к окнам): просьбы о лечении.
На бойницы похожие, узки.
Какие-то заложены камнями.
И… След того кровавый, кто с руки
пытался до высокого достать. Он
упал. Окно, сверх роста человечьего,
могло, маня сиянием, привлечь его.
Как много окон! Ни одно не даст
о свете представления вернее,
чем солнце, что внутри у всех у нас.
За колпаком нечищеным тускнеет.
Витражная отделка всех стекол
религиозным обрамленьем красит пол.
Глаза в глаза с творцом стоят немногие.
Очки на выбор… Иль сгоришь на раз.
Как Фаэтон, разбиться можно, богом стать
пытаясь, не надев особых глаз.
Загвоздка есть: в безобразном обличии
на образ моду диктовать прилично ли?
Не верила ни в Кришну, ни в Аллаха,
ни в Господа распятого, Христа
(отдельно друг от друга 1 ) Лора. Знаком
небесного была ей красота.
1
Отсылка к Вольтеру, «Задиг или Судьба». Герой попадает на встречу представителей разных культур, спорящих о том, чей бог – истинный, и мирит их, объяснив, что они разными словами говорят об одном и том же.
Та, от которой щемит с горла к носу
слезами, устраняя знак вопроса.
– Про связь всеобщую мечтать привыкли мы, –
сама с собою так она сказала, –
но, мчась Бастилью брать, под свод тюрьмы
вошли. Той, что с афишей кинозала.
Всё, что хотим мы, исполняется. Но вот
проблемка: "здесь" от "там" – наоборот!
В мире Вещей, тяжёлом и пустынном,
задрав лицо к Идеям, о дожде
мы молим. Так с небес охота пить нам,
что игнорируем небесное Нигде!
Не проще ли, как эти, ограничиться
своей, без всякой святости, (пуб)личностью? –
Сказала и споткнулась о кота.
Абсурд – конёк мой, как и мест подобных.
Бежал куда-то в поисках хвоста,
тем горемычный уж, что цветом чёрный.
Тереться ей о ноги стал, как в дом
просясь. Отвергнут был пинком.
А после – опсыпаем извиненьями
и ласками. Черта у ней такая:
сначала опустить, а после прения
принять, обильно нежность расточая.
Ценить, что ластится к ней, Лора не умела.
Только потом вникала в важность дела.
«Не согрешишь, не сможешь и покаяться!» –
похож сей лозунг на хлыстовский чем-то.
Да, слишком часто, знаю, отвлекаюсь я.
Тут о Земле рассказ, а не о сектах.
Хотя они – не меньше часть земли
официальных способов пасть ниц.
Ходила Лора тенью меж людей.
В растянутой футболке, светлых джинсах,
такая тощая, что прикасаться к ней
казалось дерзновением убийцы.
Вопросов задавала свыше меры
(сама же в "меру" не имела веры).
Богатый экономил рубль, как нищий.
А нищий думал: счастье – быть богатым.
В постели ж оба голы. Их отличий
в момент могла лишить судьба когда-то.
Сегодня я могуч, а завтра слаб.
Зависят от Фортуны царь и раб.
Встречала Лора женщин, в подтверждении
нуждающихся – правильности черт.