– Ты та, кому послать решили дар.

Сама решай, проклятье иль награда –

проверить, как, при молодости стар,

жить будет человек, помня о будущем.

О всех его возможностях. Смирится с тем

и будет выбирать из вариантов

или решит, что пусто всё и вся?

Смотри: ты – та, кто наделён талантом

оценивать со стороны себя.

Поднимешься наверх. Там есть колодец.

Туда взглянув, с ума не сходят… вроде.

И женщина, нескладная, но плавная,

привстала, собираясь уходить.

А Лора, – странно, – верных слов не знала, чтоб

озвучить все вопросы из груди.

– Спокойно, – улыбнулась незнакомка ей, –

иди к себе, и всё найдёшь. Ступай смелей!

Оставим-ка с загадочной брюнеткой,

скорей всего, носящею парик,

растерянную девочку. Ответ – как

оргазм: к нему, спеша, идём, но миг

прекрасный за собой опустошение

несёт. Вот если б можно было жить в нём!

Оставили мы Лору в одиночестве,

весьма ценимом ей, почти всегда.

Где та, кто сомневалась даже в отчестве,

поверила, что, превзойдя года

в линейном виде, сможет увидать

всё, чем ей дальше стать… или не стать.

Надеяться всю обозреть историю

могла, понятно дело, после смерти.

Во сне ж, как в демо-версии – одну свою.

Могу представить: кой-кого рассердит

фантазия бесспутная моя.

В ограниченья мало верю я.

Дверь «Кафе с видом…» за собой захлопнув,

на лестницу взошла она опять.

Второй этаж заброшен был. Темно в нём,

за аркой входа. Надписью «Земля»

её внутрь приглашали. Шрифт готический

подчеркивал развал во всём величии.

Она, вздохнув, шагнула… в общежитие.

Заброшку сильно то напоминало.

Вокруг сновали люди. На репите их

движения, как в день сурка, сковало.

Все были в масках белых. Их раскрашивал

её взгляд в них. Как глянет, тем и кажется.

– Простите, сэр, – парнишку проходящего,

окликнув по манеру Альбиона,

спросила, когда тот (слащавый чуть)

остановился. – Что у вас с короной?

Кто правит? Что за место? Как живёт

в нём благородный и простой народ?

– Чувак, у нас есть всё, – ответил юноша, –

но не снаружи… В окнах! Мы в руках

их носим. Там – смотри, что хошь. Душа,

как раритет, хранится в облаках.

Таких, как яндекс или гугл. Не помним мы,

но помнит техника. Наш, здешний, бич – инсомния.

Всё, чем когда-либо считался человек,

записано в местах, каких не видно.

Есть в виртуале – гейм, в реале – крек.

За развлеченья, чем ни будь, не стыдно.

Так скучно, что раздвинутые ляжки

не манят. Нет устоев: неваляшки.

Нет правд или неправд уже у нас.

Ведём о Ниочёмах разговоры…

– Спасибо. Увлекательный рассказ, –

чтоб время не терять, сказала Лора. –

Всё, что мне дал пространный ваш ответ –

на территорию попала «Ни и нет». –

Ушёл, поправив дреды, юный хипстер.

Она же вдруг заметила мужчину,

который, надрываясь, как министр,

волок мешок гигантский из овчины.

Причину захотелось ей узнать.

За нею же не в лом и подбежать:

– Куда вы это тащите, милейший?

Баул ваш тяжек, сами ж вы так хрупки!

– Эх, девочка, – вздохнул тот, – эти вещи

я заслужил, чтоб занимать досуг свой:

воспоминаньями, комфортом и т. д.

Куда? Понятно: в комнату к себе!

Не видишь? – он обвёл рукой пространство, –

наш домик разрушается, как всё.

В моей же клеточке сложу всё аккуратно.

В порядке я держу одну её.

Здесь раньше были крепости, дворцы…

Теперь же – радуйся, когда желудок сыт!

Служи… а для чего, уже не ясно.