— Ты построила робота, решающего лабиринты?

— Ага. Четырехколесный, вездеходный, с модулем Bluetooth. На

солнечных батареях. Её звали Рути, и когда я освободила её в

кукурузном лабиринте где-то под Атлантой, она выбралась оттуда

примерно за три минуты. Напугала детей до смерти.

Теперь он улыбается во весь рот. На его левой щеке появилась

ямочка, и... Ладно, хорошо: он агрессивно горяч. Несмотря на рыжие

волосы, или благодаря им. — Она всё ещё у тебя?

— Нет. Чтобы отпраздновать, я напилась в баре, где не проверяли

документы, и в итоге оставила её в каком-то братском доме

Университета Джорджии. Я не хотела возвращаться, потому что там

страшно, поэтому я отказалась от Рути и просто собрала электронную

руку для выпускного экзамена по робототехнике. - Я вздыхаю и

смотрю вдаль. — Мне понадобится много терапии, прежде чем я смогу

стать матерью.

Он хихикает. Звук низкий, теплый, возможно, даже вызывающий

дрожь. Мне нужна секунда, чтобы перегруппироваться.

В какой-то момент во время нашей пятиминутной прогулки сюда, вероятно, когда он нахмурился, чтобы запугать охранника, который

пропустил меня внутрь, несмотря на отсутствие у меня документов, я

поняла, что не могу понять Иэна. Он, очень просто, представляет

собой невиданную доселе смесь миловидности и непреодолимой

мужественности. У него сложная, многослойная атмосфера. В нем

одновременно звучат слова " Не зли меня, потому что со мной шутки

плохи" и " Мэм, позвольте мне отнести для вас продукты".

Это не моё обычное занятие, совсем нет. Мне нравится флирт, мне

нравится секс, мне нравится общаться с людьми, но я очень, очень

разборчива в выборе партнеров. Не нужно многого, чтобы отвратить

меня от кого-то, и я тяготею почти исключительно к жизнерадостным, спонтанным, любящим веселье типам. Мне нравятся экстраверты, которые любят пошутить и с которыми легко общаться, чем меньше

напряженности,

тем

лучше.

Иэн

кажется

диаметральной

противоположностью этому, и всё же... И всё же, даже я вижу, что в

нем есть что-то фундаментально привлекательное. Попробовала бы я

подцепить его в баре? Хм. Неясно.

Попробую ли я подцепить его после окончания этого

информационного интервью?

Хм. Тоже неясно. Я знаю, что сказала, что не буду, но... всё

меняется.

— Хорошо. Теперь мой вопрос. Мара-Мара Флойд, твоя кузина или

кто-то вроде того, сказала, что ты работаешь непосредственно в

команде «Кьюриосити»?
– Он кивает.

— Но тебе было, сколько? Восемнадцать?

— Примерно в этом возрасте, да.

— Ты был стажером?

Он делает паузу, прежде чем покачать головой, но не уточняет.

— Так ты просто... случайно оказался в управлении полетами?

Отдыхал со своими космическими братьями, пока они сажали свой

марсоход с дистанционным управлением на Марс?

Его губы дергаются. — Я был членом команды.

— Членом команды в восемнадцать лет? - Моя бровь

приподнимается, и он отводит взгляд.

— Я... закончил школу раньше.

— Среднюю школу? Или колледж?

Молчание. — И то, и другое.

— Понятно.

Он коротко почесал шею, и снова возникло ощущение, что он не

совсем привык к тому, что ему задают вопросы о себе. Большинство

людей, взглянув на него, решают, что он слишком замкнут и отстранен, и отказываются от попыток понять его.

Я изучаю его, любопытная как никогда. — Итак... Ты был одним из

тех детей, которые были очень развиты для своего возраста и

пропустили полдюжины классов? А потом в конце концов поступил на

работу, будучи ещё смехотворно молодым? И, возможно, твоё

психосоциальное развитие всё ещё продолжалось, но ты никогда не

общался в профессиональной или академической среде с людьми твоей

возрастной группы, только с теми, кто намного старше тебя, которые, скорее всего, избегали тебя и были немного напуганы твоим