— Ну, тогда я спокойна, — кивнула без всякой иронии герцогиня.

— Тогда по машинам? Ну, в смысле, по коням? — махнул я рукой на замершие «скульптуры».

Женщины засмеялись:

— А кое-кто и по лодкам.

— По стругам, — поднял я палец. — И помните, второго шанса у нас не будет.

— Мы помним, — тихо ответила Ан.

— И он у нас один на троих, — так же тихо добавила Пао.

Она была совершенно права. Мы поставили на эту попытку всё, что имели. Предусмотрели всё, что возможно. Приняли помощь Мелы. Спланировали. Продумали тактику и стратегию. Взяли с собой только тех, кто родился на этой планете, пусть в разные времена, но зато с максимальным индексом барьерного сходства. Досконально проверили ауры и танкистов, и рыцарей, и казаков. Таких, если верить Меле, ментальным ударом не взять. И личное оружие им в самый ответственный момент не откажет. И электричество им просто так уже не отключат…

Но что-то меня всё-таки беспокоило.

Что-то не связанное напрямую с нынешней операцией.

Что-то касающееся нашего общего будущего…

— Готовы?

— Готовы.

— Поехали!..

Сам переход Мориссон никак не почувствовал. Просто мир вокруг танка вдруг изменился. Хотя и не так серьёзно, как думалось. Пустыня, по крайней мере, осталась такой же. Те же песок, камни, засохшая глина, грязно-серые высолы… Но стоило повернуть голову влево, как…

— Холи шит… — потрясённо пробормотал лейтенант.

Всего в сотне ярдов от танка плескалась вода. Огромное озеро. Точнее, загибающаяся полукругом водная гладь шириной с четверть мили. А дальше, за ней, на острове — сверкающая на Солнце золотистыми гранями пирамида. Выше самой высокой земной раз, наверное, в пять. И соответственно, во столько же раз массивнее. От берега к пирамиде был перекинут ажурный мост. Середина моста терялась в тумане.

— Не спи, лейтенант! Делаем, как договаривались, — совершенно некуртуазно толкнула танкиста Анцилла, после чего, как заправский десантник, спрыгнула на ходу с «Шермана» и понеслась к ближайшей каменной россыпи.

— К бою! — Мориссон соскользнул в командирское кресло и, захлопнув за собой люк, прильнул к перископу. — Хайфилд! Осколочный!

Фугасно-осколочный унитар лёг в камору. Лязгнул, закрываясь, затвор.

От камней, где укрылась капитанша из SOE, в сторону входа на мост протянулся тонкий зеленоватый луч.

— Перри! Справа на час. Видишь?

— Да, сэр!

В зоне перед мостом теснились какие-то укрепления. Луч упирался в то, что посередине.

— Огонь!

Громыхнуло орудие.

Дзанг! Стреляная гильза упала на дно боевого отделения.

От укреплений в «Шерман» полетела цепочка огненных шариков. Уклониться от них танкисты не успевали. Но этого и не понадобилось. Непонятные «файерболы» погасли сами собой, как только достигли той линии, где находилась Анцилла.

Разбираться в причинах Мориссону было некогда.

— Джейсон, Митчелл, О’Конеллл! Рассредотачиваемся по фронту. Ближе четырёхсот ярдов к противнику не подходить. Цели по секторам, целеуказание — по лучу. Начали!..

За последующие пять минут предмостные укрепления получили от вышедших на огневые позиции танков более полусотни снарядов. А затем лейтенант скомандовал движение фронтом вперёд, к перепаханной взрывами линии обороны — добивать и давить выживших. Кто именно был их противником, Мориссон разглядел, когда «Шерманы» наконец добрались до разрушенных «дотов» и «блиндажей» — какие-то членистоногие твари, напоминающие гипертрофированных кузнечиков.

Хитиновые панцири гадов хрустели под гусеницами и разрывались на части под плотным пулемётным огнём. А потом противники резко кончились, и танки, не останавливаясь, двинулись прямо к мосту.

Первый защитный слой Цитадели (видимую только в барьерном зрении полупрозрачную, отливающую зеленью «стену») они пересекли, сохраняя атакующий строй — четыре машины в линию. А затем так же разом исчезли, словно их никогда тут и не было.

Идущая позади танков Анцилла могла лишь с недоумением наблюдать, как тают в зеленоватом мареве грозные боевые машины, только что уничтожившие подчистую всех, кто преграждал им дорогу.

Саму экселенсу призрачная преграда пропустила невозбранно…

Переход от каспийской волны к озёрному штилю я почти не почувствовал.

Струг вылетел на чистую воду в паре десятков саженей правее моста. По низким деревянным бортам тут же заскребли зубы и когти водяных тварей.

Мощные взмахи вёсел несли казацкий корабль к дальнему берегу, где высилась пирамида. Останавливать гребцов никто не пытался. Все свободные от гребли ватажники, включая меня и Чуму, рубили саблями лезущие через борт щупальца, палили из пищалей и луков по всплывающим из глубин гадам. Два закреплённых на корме фальконета громыхали картечью.