Но всё логично. Её никто не должен видеть — объект засекречен. Она вхожая в силовые структуры — участвовала в моём задержании, участвовала в расследовании, но её там тоже никто не должен видеть. Не даёт к себе прикоснуться… Я вспомнил её нежные, но сильные руки у себя на лице, касание мягких губ. Значит не давалась, уже даётся — результат жёсткого обращения в лаборатории. Вот же бедняга, даже не знает вкуса макарон с тушёнкой.

Мне снова её стало очень жаль.

Вскоре передо мной появилась дверь: помятая, вогнутая во внутрь, с разбитым замком и почти выбитой ручкой. Она не была прикрыта плотно, но язычок в отведённое для него отверстие попадал и сама дверь не открывалась. Как она теперь убережёт меня от внешнего мира — загадка. Да и не удержалась она, предала меня моя дверь, но я всё равно её любил. А вот идти за справками и что-то выяснять очень не хотелось.

Я открыл дверь, встретил меня кот, долго тёрся, мурлыкал, облизывал руки. Я его покормил, пошёл помыл посуду за вчера, залез в душ помыться. Всё в тишине, в пустоте, но с непокидающим теплом внутри.

А если бы ей грозила опасность? Я бы сорвался, не раздумывая. С Викой такое было, когда гопота пристала. В итоге по морде мне съездили, но отстали. Здесь я понимал, что мозг мой уже поплыл и моя жизнь принялась сплетаться с её жизнью в болезненный единый симбиоз, когда один уже не может существовать без другого. «Дождись меня и не делай глупостей». Наверное, она имела ввиду, чтобы…

Я всё же был не очень умным, и не мог представить, какие глупости я могу наделать, если не люблю даже из квартиры выходить.

Друзья завалились ожидаемо.

— Ни хуя себе! — присвистнул Сергей, оценивая мою искорёженную дверь.

— У тебя тут бомбы рвались? — нахмурился Пашка, вручая мне суперострую чили пиццу и бутылку пива.

На этот раз мы уселись за стол. Я подпёр руками голову и почему-то подумал, как бы клёво было, если бы Аня тут была. Познакомил бы её с друзьями, поболтали бы, пошутили. Она странная, им зашла бы.

— Серёг, смотри, кажется нашему Максу совсем плохо. Глянь как лыбится, — расхохотался Паша.

— Воображаемая подружка перешла от поцелуев к делу? — подколол Сергей, а мне почему-то стало противно от такого опошления. — Ой, извини, если задел. Мы тебе верим если что, — прочитал он что-то на моём лице, сам интерпретировал и извинился.

Они никогда не были злыми: Пашка с Серёгой. Всегда безобидные и чтящие границы других превыше своих, потому-то интеграция в общество, где буйствует агрессия, им удаётся крайне с трудом.

— Давай, колись, что у тебя снова было, а то мне на работу через полтора часа, — посмотрел Сергей на наручные часы.

— А, это? Тут всё просто. Мне, оказывается, повестку хотели оставить, приходил следователь лично. Но постоял у моей двери с двойной звукоизоляцией и неработающим звонком, постучал, покричал и ушёл, а в список внёс. Ну и сегодня с утра меня штурмовала группа захвата. Чуть не обосрался от страха.

Пашка вместо ответа полез в телефон.

— Тут новость вышла про стрельбу в Нексусе. Выложили фотки подозреваемых, потенциально причастных к Новому Бурсу. На, смотри.

Фото: девушка с узкими глазами, которую я видел при штурме, которая удержала на месте Аню; парень в очках без оправы — фото я видел у следователя; женщина в шляпе, мужчина с широкой мордой и короткой щетиной — всё как у следователя, видимо обнародовали в СМИ; следующая фотка — вытянутое худощавое лицо, орлиный нос с небольшой горбинкой, острый подбородок, короткие волосы, слегка отросшие после стрижки налысо и тоненькие усики с реденькой рыжей бородкой — я собственной персоны. Последней фотографией была девушка с большими тёмными глазами и жёсткими медными волосами, падающими локонами на плечи — Аня.

— Вот она — моя девушка, — похвастался я, показывая фотку.

Паша прикрыл глаза ладонью:

— Нашёл чем радоваться. Она ж в Новом Бурсе! И ты в там?

— Нету меня нигде. Дома я сижу и не вылажу. За «майонезом», блять, один раз съездил, — я посмотрел на пальцы. — Два раза, получается, — показал я на пальцах.

— Ты был в центре, когда стреляли?

— Да, но не запомнил, — покачал я головой.

Паша положил мне руку на плечо и уверенно произнёс:

— Это всё пэтээсэр. Знаешь что такое пэтээсэр?

— Нет у меня пэтээсэр!

— У-у, отрицание проблемы это более страшный диагноз.

Почему-то говорить о том, что Аня умеет память стирать, им не хотелось. Если она супероружие, выращенное в лаборатории, то не стоило об этом сильно распространяться.

— Ребят, я вас позвал сюда, чтоб вы меня чуть-чуть просветили. Вы ж в теме этой всей политоты. Что понадобилось Новому Бурсу в Нексусе?

— Вот это ты загнул, чувак, — протянул Серёга. — Никто ж тебе правду не скажет. Кто-то говорит, что там теракт предотвратили, а кто-то, что кого-то застрелили. Вроде начальника склада, может там контрабанда была. Но они не террористы, они — борцы за свободу.