— Сколько тебе лет?

— Это не важно.

— Очень даже важно! Я сегодня был в одном очень увлекательном месте, с которого обычно распределяют в другое более увлекательное место.

— За отношения в этом мире сажают в тюрьму? — искренне удивилась Аня.

Ещё и формулировка такая.

— Ты мне врёшь, — нахмурилась она. — Я врунов люблю за одну единственную вещь — если их садить на кол, они до земли сползают, потому что мозгов нет и кол насквозь проходит.

Она с ужасом посмотрела мне в глаза, а я рассмеялся. И она, пусть и из замешательства, хихикнула в ответ.

— Какая-то ты быстрая. Так сколько тебе лет?

— А сколько нужно? Двадцать три, — тут же выдала она.

— Это неправда, — ухмыльнулся я в ответ. — Ты так сказала, потому что мне двадцать три.

— Ну да… Так, ну, это, я не хочу говорить, сколько мне лет.

Я нахмурился.

— Давай так, только по чесноку, больше восемнадцати?

— О! Это легко!

Она снова смутилась и закрыла лицо ладонями.

— Что, сильно больше?

— Угу.

— И что, даже больше, чем мне?

Она подсмотрела между пальцев на меня одним глазом.

— Угу.

Я задумался, нахмурившись.

— А что, мужчина должен быть обязательно старше? — проронила Аня убирая от лица руки.

— Ты с какой планеты вообще?

— Я-а…

Она шлёпнулась головой в стол.

— Кушать будешь? — спросил вдруг я окончательно осмелев.

С ней я как-то чувствовал себя даже уверенно. Казалось бы, существует ли кто-то, менее уверенный в своих действиях, чем я? Оказывается, что очень даже существует.

— Я не хочу, — надулась она.

Я взял её тарелку, намотал макарон с тушёнкой на вилку, не донёс до своего рта.

— Ты ж голодная будешь. На хоть попробуй.

Я протянул ей вилку, вспоминая игру, в которую я любил играть с Викой.

— Открой рот.

Она с изумлением повертела головой, уставилась на меня большими глазами, потом открыла рот. Я кусочек мяса не донёс, часть макарон разбросалась, но она заулыбалась, распробовав вкус.

— Вкусно. Папа, правда, говорил…

— Что папа говорил?

— Что кушать жирное нельзя.

— Почему?

— Потому что! — строго заявила она мне. — Хочу ещё!

Она открыла рот, словно птичка в гнезде. Я накрутил ещё макарон.

— Глянь, ахуеть, пацан за соседним столиком воздух кормит! — раздался глубокий мужской бас слева.

Аня мгновенно повернула туда голову, совершила пару действий руками.

— Что? — спросил второй мужик.

— Что? — переспросил первый. — Я молчал.

— Мне показалось, ты что-то сказал.

— Ты стёрла им память?

— Тссс, — зашипела на меня Аня. — Дай сюда, вкусно. Доедим и пойдём погуляем. Тебе точно нужно всё знать?

— Нет, — помотал я головой. — Да, — передумал я. — Но лучше нет. А какой ответ правильный?

— Я тебя поцеловала и со мной ничего не случилось, — сообщила она вдруг мне. — Я не думаю, что существуют правильные ответы на такие вопросы.

Она ела молча, а я не скрываясь любовался ей. Получается, что она дурачит всех вокруг! Никто её не видит, никто её не слышит. Только я. Почему я? Нет, я тоже не всегда. Она ведь исчезла! Так много вопросов, так мало ответов.

Я же почувствовал насыщение и меня стало клонить в сон. А ещё опять захотелось Аню пожмякать. Как так, ей больше, чем мне лет? А выглядит лет на семнадцать, может даже меньше. Но третий размер груди выдаёт, что она уже не маленькая. Да и холодный взгляд, когда она нанизывает кусочки мяса на тарелку с точностью копейщика на поле боя. Один укол — один кусочек. А что, если…

— Ты богиня? Как в книжках, богиня, которая снизошла ко мне для того, чтобы… Зачем я тебе?

Она мгновенно покраснела, замерев с набитым ртом.

— Прожуй вначале, ты мне живой нужна.

Она вздрогнула, взгляд её на мгновение стал холодным, но лишь на мгновение.

Аня доела, отставив тарелку в сторону.

— Идём, — позвала она и неохотно протянула руку, глядя на меня, прямо мне в глаза.

Я осторожно дал ей свою руку. Она вначале одёрнула свою, но потом ухватилась за неё, улыбаясь, и потащила меня к выходу.

С парнями несговорчивая, на прикосновения табу, при этом сама меня поцеловала, хоть я и первый её обнял. И сегодня обнимала в ответ. Я, конечно, не очень умный, но может…