Я кивнул вместо ответа.

Она слезла со стула, пошла в коридор. Её провожал мой мохнатый придурок. Он подошёл к ней, когда она, присев, зашнуровывала кроссовки, принялся тереться. А она взяла, и одёрнула обе руки динозавриком, а после неуверенно, но неуклонно потянулась к коту. Кот посмотрел на её ладонь и боднул её своей бошкой.

Аня взвизгнула и повалилась на пол, заливисто смеясь.

Она тянется, хоть и медленно.

— Аня…

Она замерла, глядя на меня.

— А давай, — я набрал побольше воздуха. — А давай ты ко мне переедешь. — Смущение и удивление на её лице. — Ну это потому, что ты с подругой, она наверное тебя и не кормит, а я тебе буду стейк делать хоть каждый день! — выдал я и почувствовал себя глупо.

Аня, сидя на полу, рядом с трущимся об неё котом, покачала головой:

— Мне нельзя. Пока нельзя.

Чёрт!

— Да и у тебя только одна кровать.

Действительно. Уже, наверное, надумала что-то себе. Тянись, хоть медленно!

— Я вторую закажу, вот прямо сейчас, вечером доставят, — попытался исправить я ситуацию.

— Смешной ты. Но ты не переживай, Макс. Я закончу дела и перееду. Через недельку, думаю недели как раз хватит.

Я выдохнул и заулыбался. Правда что ли? Меня не побили за инициативу?

— Удачи тебе.

Закрыв за ней дверь, я сполз по двери в коридоре на пол. По мере того, как она уходила, я приходил в себя и меня начинало накрывать осознание приближающегося пиздеца. Эта девушка несла за собой бурю, а я ослеп и не желал этого видеть. На задворках разума зарождались здравые мысли. Я мог их чувствовать, но при этом они пролетали мимо, разбиваясь о её образ, лицо и улыбку. Мама бы раскритиковала за такое поведение. Ну и ладно, это моя жизнь. Аня говорила, что творит грязь. Буду творить вместе с ней.

Я представил грязь, себя, её, мы в грязи, её прилипшую к телу майку… Повертел головой. Хорошо, что завтра выходной. С тем, как меня накрыло, сосредоточиться на работе было бы попросту нереально.

Кто-то потянул за дверь не стуча и я, прислонившийся к ней, вывалился на коридор, едва не треснувшись затылком о бетонный пол. Сверху на меня смотрел высокопоставленный представитель силовых структур Иван, ровно тот, чьё лицо я наблюдал на протяжении шести с половиной часов.

Я выдохнул с облегчением — минут на пятнадцать они с Аней разминулись.

— Здравствуйте, давно не виделись, — буркнул я, а у самого сердце в пятки ушло.

— Расслабьтесь, Максим Олегович, я не на работе. Я бы хотел с Вами поговорить.

Он помог мне подняться.

— В качестве знака доброй воли вот справка о том, что вынос двери — экстренная ситуация, в рамках которой по закону положена полная её замена за счёт государства, — натянуто улыбнулся он.

Я нехотя принял подарок и проводил его к себе на кухню.

— Кофе?

— Нет, спасибо. Я ненадолго.

Иван уселся за стол, сложил руки в замок, я сел напротив, немного нервничая.

— О чём Вы хотели поговорить?

— О событиях в Нексусе. Некоторые детали не вяжутся с тем, что описано в деле или докладывали очевидцы. У нас такой был шанс получить всю информацию из первых уст, но, судя по всему, Вам действительно отшибло память.

— Друг сказал, что у меня пэтээсэр, — пожал я плечами и поставил всё же чайник на огонь. Если не кофе, так хоть чай.

Оплыть и страдать мне не дадут, видимо. Только Аня ушла, как тут же пришёл этот.

— Сейчас неспокойное время, Максим Олегович. Предвыборные волнения, готовящиеся и совершаемые теракты. А я, по правде сказать, перестал доверять даже своим. Понимаете в чём нестыковка: у заведующего склада оказался пистолет, он выстрелил трижды. Убил двух агентов Нового Бурса и одного нашего.

— А вы не боитесь, что пришли сюда и сливаете мне информацию?

— Я? Ни сколько не боюсь. Почти всё есть в интернете, вы просто новости не читаете, Максим Олегович, — пожал плечами целый полковник. Такой чин, и заявился лично ко мне. — А после начальник склада падает замертво с разрывом сердца. Может быть Вы всё же сможете вспомнить что-то… То, что нельзя было бы говорить под запись. Нельзя было говорить просто потому, что никто не поверит.

Он намекал на магию. Но я…

Вдруг мне почудилось, что вместо Ивана сидит нечто: серое облако дыма, среди которого горят красные огни глаз, а рот полон чёрных и острых зубов. Руки больше не руки, а лапы, сплетённые вместе с длинными когтями.

Я проморгался и меня отпустило.

Но кое-что я вспомнил. Я закрыл глаза, прикрыл их ладонями.

В голове, сопровождаясь головной болью, прорисовывалась иная картина. Бугай Игорь, пистолет, Аня, её улыбка на лице, но время будто пошло в обратную сторону. Я понимал, что то, что я увижу, было раньше, до того, как мне угрожали пистолетом и скорой расправой.