— Дома? — менее уверенно отозвался я. — У меня все дни сливаются, я не выхожу из дома, я работаю каждый день до потери сознания, — стал тараторить я в оправдание.

Иван всё так же устало протянул мне фотографию с камер наблюдения, где я выхожу из торгового центра.

— Вы отрицаете своё присутствие там?

Я посмотрел на Аню. Та словила мой взгляд и покачала головой.

— Я не помню, — завороженно произнёс я. — У меня последнее время туго с памятью. Но я клянусь, я говорю вам правду!

— Все вы тут клянётесь. Ладно, в среду вечером Вы где были?

— Ездил в Нексус, — оживился я, почувствовав почву под ногами.

— И зачем, если были там во вторник? — не понял полковник.

— Потому что я не запомнил, что был там во вторник, — нашёлся я. Когда не врёшь, всё получается логично. — И поехал в среду.

— Не зная, что там случилось?

— Не было времени новости читать, — тоже не соврал я.

— А зачем ездили?

— За «майонезом», — ляпнул я.

— Что? — брови полковника поползли вверх. — Почему в Нексус? Там даже продуктового нет, это торгово-развлекательный центр.

— «Майонез» — это такая настольная игра, там ингредиенты нужно смешивать, — стал с улыбкой объяснять я.

Иван посмотрел на меня, как на великовозрастного придурка.

— Даже у моего болвана и то увлечения полезней. Хорошо, тогда расскажите мне, видели ли Вы кого-то из этих людей.

Фотки: парень в очках без оправы, женщина в шляпе, девушка с узкими глазами и чёрными волосами, широкомордый мужик с короткой щетиной и Аня. Я поднял взгляд, увидел лицо Ани, которое не выражало ничего. Она копалась в телефоне. И всё же мне не хотелось на неё указывать, вдруг она и сейчас мне мерещится и это какая-то проверка на шизофрению.

Почему они её не видят?

— Почему вы её не видите? — вдруг неожиданно для самого себя задал я этот вопрос.

Иван повернулся, посмотрел с удивлением в угол, где стояла Аня, красная, как бурак, прикрывая глаза ладонью. Ей от чего-то было стыдно.

— Не видим кого?

— Её! Почему она невидимая? Почему только я её вижу? — возмущался я, тыкая пальцем в фотографию. Я едва не вскакивал со своего места. — Ты настоящая? — спросил я у Ани.

И тут её не стало. Вместо неё оказался пустой угол.

«Сегодня вечером в парке», — всплыло в памяти и стало как-то одновременно и приятно, и противно.

— Забудьте, — буркнул я, укрывая лицо руками.

— Что забыть?

— Мне мерещится девушка, похожая на эту, — я ткнул пальцем в узкоглазую.

— Вы мне показывали только что эту.

— Я перепутал, они рядом лежат.

— Нет, не рядом.

— У меня в голове — рядом!

— О боже, — вздохнул следователь, потирая лоб двумя пальцами. — Давайте тогда ещё раз: где по вашему в вашей голове вы были во вторник вечером?

Вопросы шли по кругу. Мне принесли воды, при этом еды никто не дал. Я не мог позвонить, меня под конвоем отвели в туалет, где я ожидал снова в самый неожиданный момент встретить странную рыжую. Нет, ничего этого не было. Просто слова, слова и ещё раз слова. Времени было уже шесть вечера. Я чувствовал себя изнасилованным в уши, благо меня никто не бил. Сердце уже устало колотиться и сейчас всё, чего мне хотелось, это упасть и потерять сознание, как тогда на выходе из туалета. Ещё чуть-чуть, и уже вечером я не смогу никуда попасть.

В шесть часов пять минут вдруг зашёл другой человек: ссохшийся старик, в форме увешенной, орденами. У нас 60 лет никаких войн не было, а у него орденов на два килограмма. В общем мне уже на тот момент было плевать, кто меня будет пытать: черноволосый холодный мужик с непрошибаемой психикой или витрина с орденами.

— Молодой человек, чего грустите? — довольно бодро выдал дед.

— Я домой хочу! Вы дверь закрыли? Вы же дверь закрыли? А то кот убежит!

Я подскочил на месте.

— Заботиться о животных — похвально. Иван, будьте добры, вы дверь закрывали?

— Не на замок. Тот, к сожалению, сломан, — отозвался уставший Иван. — По какому поводу, Николай Виссарионович?

— Я хочу переговорить с Вами, Иван, с глазу на глаз, — улыбнулся дед, а я улыбнулся за ним следом, положив лицо на стол и глядя в стену.

Иван встал и вытащил деда под руку за дверь. Я предполагаю, что за дверью они выясняли отношения, хотя кто его знает. Да и кто я такой, чтоб предполагать? После Иван заглянул:

— На выход.

Я медленно побрёл на выход, совершенно не понимая, что происходит. На вахте мне вернули мой телефон. 187 пропущенных от Паши, два от Сергея, даже целых два от мамы! И куча сообщений с работы. В два клика, немного матерясь на медленный интернет, я зарегистрировал на сегодня больничный. Отписался в чате, выслушав, что должен предупреждать о таком заранее.