— Нас вызовут в город для дачи показаний, — сообщил наставник, когда вернулся.

За окном рассвело. Солнце поднялось над садом. Я быстро заварила укрепляющего взвара и поставила на стол по куску вчерашнего пирога. Лур теперь не было с нами и дом словно осиротел без молчаливой, но вездесущей хозяйки.

— Не сейчас, — Вальд отодвинул пирог, а кружку с горячим напитком унёс с собой в гостиную.

Ах, да! Я всё чаще стала забывать, что некромант не снимает при мне маски и не ест. Перестала замечать скрытое от посторонних глаз лицо. Мне достаточно было его взгляда. Память невовремя вернула ужасающий образ — серая живая паутина, затянувшая нос и рот Вальда. Я должна что-то сделать с этим. Враг внутри тела наставника способен на всё. Обескровленное лицо Сторма с испуганным, а затем бессмысленным выражением, напомнило о перевёртыше рядом со мной. Я гнала от себя тёмные подозрения, но Вальдрет предупреждал о жестокости врага. У меня разболелось сердце.

— Освободи стол, — Вальд вернулся.

Он нёс на руках то, что осталось от Лур. Облачко духа витало над тряпками и фрагментами плоти.

— Поможешь мне, — так же сухо велел он.

Я кивнула, сдерживая чувства. В груди всё сжималось от жалости к Лур и к самому Вальду. Может он и привязался к ней, потому что сам не вполне человек. Мертвец с осколком живой души и тенью перевёртыша за плечом.

«А ты тогда кто? Сама переживаешь за служанку», — резонно подумала я.

— Золото, — глухо сказал Вальд. — Кинжал с изумрудом хорошо открывает порталы и помогает собирать силу дара. Он же хорош для магии призыва и скрепления ушедшего духа с новым телом. Но уже созданный слуга обращается в прах, если использовать золотое или серебряное оружие.

— Она вся изломана, — вздохнула я, запоминая слова наставника.

— Выправим, — спокойно ответил он, бросил на меня быстрый взгляд. — Оранжерея?

Я рассказала, что обнаружила там и как исправила ситуацию.

— Так, — Вальд подтвердил, что доволен.

Мы работали над распластанным тельцем Лур. Использовали порошки и зелья. Плели новую плоть из всего, что нашлось в доме и магии некромантов. Соединяли тряпочки, верёвки и пучки соломы. А я всё думала о следах побоев на спине Вальда.

— Хочешь спросить? — он уловил что-то в моём сосредоточенном молчании.

Я не могла упустить шанс.

— Тебя жестоко наказывали? Наставник?

Вальд уже не вздрогнул, как случалось прежде. Привык, что я время от времени пытаюсь вскрыть его старые душевные раны. Упорно продолжал работу. Дух служанки нетерпеливо кружил над нами, желая вернуться.

— Мужчины не говорят о своих слабостях или унижении с юными девушками, Лори, — проговорил некромант.

— Даже с друзьями? — я осторожно коснулась пальцами его холодной руки.

— Тебе повезло с отцом, — вместо ответа, он заговорил о другом. — Кажется, он и правда смог бы пойти против Ордена. Не сразу, не открыто, но сумел бы.

— Ты так считаешь? — я не понимала, куда он клонит.

— Он готов видеть тебя в своём доме и не гонит прочь, — наставник замолчал. — Так… Подержи вот тут, вложи немного дара, — Вальд не забывал о деле. — После отбора меня выкинули точно лишнего щенка из помёта. Наставник так и называл меня — «щенок», «слепой кутёнок», «брехливый пёс». Некоторые люди воспитывают собак палкой. Я принадлежал Ордену и наставнику. Старший брат не желал ссориться с некромантами и легко отдал меня им. Знал о методах обучения, но отвернулся. Первое время я часто убегал и получал наказание. Дома меня никто не желал знать. Матери, родичам, всем знакомым запретили помогать беглецу… Землям нужны некроманты, Лори. Я научился жить с этим.

— Мы оба, — прошептала я.

Не думая, что делаю поправила чёрную прядь, упавшую на лицо Вальда, и договорила:

— Мы оба научились. Ты не один теперь.

Я столько всего хотела сказать ему, но комок подкатил к горлу. Меня смутил долгий и болезненный взгляд Вальда. Замолчав, я занялась магией над почти готовой куклой. Вскоре наставник показал, как вложить призванную душу в грубую поделку. Мы старались дать нашей Лур тепло и любовь. Колдовали, взявшись за руки, усиливая друг друга, сглаживали грубые линии тела. Мы делали Лур похожей на человека. Изумрудное облачко вернулось на положенное место в груди куклы. Она ожила, подарив нам спокойствие и радость.

Вместе с Лур в дом вернулся уют. Мы с рвением приступили к службе, помня, что в особняке нас ожидает тёплый очаг, горячая еда и внимание хозяюшки. Я больше не тяготилась проводами мертвецов или охотой во время патрулирования. Помнила, как необходима землям защита от чужаков из Донного мира.

«Вальд один из них», — напоминала я себе и смело смотрела в чёрные глаза некроманта, словно шла по краю бездонной пропасти. Я не знала, что мне делать дальше.

Несколько дней жизнь протекала обычным образом. Я размышляла о разговоре с Вальдретом. Никак не находила в себе сил, чтобы подняться в мансарду. Рядом с «призраком» просыпалась ненависть к Вальду, разрывая мне сердце ледяной иглой. Начинало казаться, что пленник морочит мне голову. Нашёл глупую недоучку и плетёт интригу ради собственных целей. Или настоящий некромант и правда заперт в зазеркалье, а перевёртыш медленно забирает себе облик и душу несчастного? Вальдрету трудно было не поверить. Он всегда представал передо мной достойным и открытым человеком. А все несостыковки в словах двух копий некромантов легко объяснялись.

Приближалось время нового ритуала. Значит Вальд сам пойдёт наверх. О том, что тогда произойдёт, я старалась не загадывать. За всеми заботами я совсем забыла о Сторме, но об истории с кузеном Мэл нам вскоре напомнили. Как и предупреждал Вальд, нас вызвали в город. Я опознала некоторые из украшений, найденных у Сторма. Бумаги с показаниями были подписаны, когда дознаватель городской стражи осторожно сказал:

— Неприятное дело. После осмотра съёмных комнат, где жил преступник, открылись новые обстоятельства. Супруга младшего лорда Киффла, — мужчина тщательно выбирал слова. — Она во многом помогала кузену. И, кажется, находилась с ним в особо близких отношениях. Господин Сторм хранил её довольно бойкие письма. Мне пришлось показать материалы лорду Киффлу, — дознаватель посмотрел на меня. — Вам стоит заехать домой, миледи.