Шрифт:
— Эй, — его ладонь легла на моё плечо. — Ты чего? Это ты что, из-за нее, что ли? Да брось, она всё равно не жилец. Её крыша не просто подтекает, там вообще всё плохо. Рано или поздно она сама себя…
— Нет, нет… Я не из-за нее, — перебила я и, опершись одной рукой о подлокотник кресла, другой накрыла свой живот.
— Стелла? Что случилось?! — человек-маска повернул меня к себе и явно заволновался. — Ты так побледнела! Тебе нехорошо? Может, воды?
— Да… Мне нехорошо… Ребёнок… — лицо исказила гримаса боли, и я не смогла сдержать слёз. Согнулась, не убирая руки от самого ценного. — Кажется у меня начались схватки… Я чувствую их.
— Схватки?! Но ещё же слишком рано! Так быть не должно!
— Конечно, рано! Срок очень маленький! — я уже рыдала, не стесняясь своей слабости. — Наверное, это всё стресс, нервы… Мне страшно, Андрей. Я боюсь, что моя девочка…
— Нужно срочно ехать в больницу! Срочно! — кажется, он побледнел тоже. — Ты можешь идти? Или… — не спрашивая разрешения, он бережно поднял меня на руки и понёс в прихожую.
Я не переставала рыдать, когда он трясущимися руками натягивал на меня свою громадную парку, приговаривая, что все будет хорошо, что мы обязательно успеем.
— Они спасут её, слышишь? Обязательно! Только не плачь, пожалуйста, тебе же нельзя, малышка! Они остановят схватки или… я не знаю, как это всё происходит, чёрт! Или потом выходят ребёнка в специальном инкубаторе. С ней и с тобой всё будет хорошо, вот увидишь.
— Пожалуйста, поторопись… Пожалуйста.
Андрей вёл машину очень быстро, нарушая правила и оборачиваясь постоянно назад, чтобы проверить, как я там. Как будто он действительно будущий молодой отец. Как будто этот ребёнок — его…
— Есть здесь кто-нибудь? Эй! Помогите! — он ногой открыл дверь приёмного отделения, удерживая на руках рыдающую меня. — У нее схватки! Она рожает! Срок всего шесть месяцев!
В окошко выглянула немного сонная дежурная медсестра, но, увидев меня, сразу же "проснулась". Выбежала в коридор.
— Кладите её сюда, на кушетку. Осторожно!
— Я вас умоляю, спасите мою дочь! — плакала я, цепляясь за руку сестры. — Она ещё совсем крошка!
— Мы сделаем всё, что в наших силах. Попробуйте успокоиться. Я понимаю, что это невозможно, но просто попробуйте. Помогите своей дочери! Руслан! Скорее, иди сюда! — она подозвала медбрата, и они вместе повезли кровать на колёсах к лифту.
— Я пойду с вами! — подал голос Андрей, шагающий за нами по пятам.
— А вы кто?
— Я отец ребёнка, — ответил он так правдоподобно, что в это едва не поверила даже я. — Я не оставлю её!
— Вам туда нельзя! Но вы можете подождать в коридоре.
— Но я должен быть рядом с ней! — прокричал он. — Ей нужна моя поддержка!
— Не положено! — категорично отрезала сотрудница больницы, завозя каталку в кабину лифта. — Я обязательно сообщу вам, как только что-то станет известно. Не волнуйтесь.
— Но…
— Всё будет хорошо, Андрей, — я приподняла голову и слабо улыбнулась. — Ты же обещал.
— Я тебя люблю, — прошептал он. — Вас обеих.
Двери лифта с грохотом закрылись, и мои притворные слёзы моментально прекратили свой бесконечный бег. Я резко села и снова схватила медсестру за руку.
— Что вы делаете? Вам нельзя! Ложитесь обратно! — округлила глаза совсем ещё молодая девчонка.
— Мужчина, который привёз меня сюда, мне не муж. Он психопат и убийца. Пожалуйста, вызовите полицию! Иначе… иначе рано или поздно он меня убьёт.
Эпилог
Четыре года спустя
— Элис, ну куда ты полезла? Там же высоко!
— Ничего не высоко! — тяжело дыша, парировала дочь, преодолевая ступеньки самой огромной на всей площадке горки. — Ты сама учила меня не бояться трудностей.
Поправив шапку с единорогом, быстро прошмыгнула в нутро кабины ракеты и с хохотом покатилась вниз.
Я покачала головой и, запахнув сильнее воротник пальто, отхлебнула из огромного бумажного стакана капучино, который мы купили в кофейне за углом. Рядом на лавочке дожидался своей участи быть разлитым клубничный коктейль, ведь моя дочь — это не ребёнок, нет. Это настоящий ураган!
— Мама, смотри, как я могу! — и неугомонная девчонка уже висит на перекладине головой вниз. — Круто, да?
— Ещё как! — я показала "класс" и попыталась вспомнить, взяла ли сегодня с собой перекись и лейкопластырь — без ссадин мы домой точно не уйдём. Впрочем, как обычно.
Да, я могла бы ограждать её от малейших опасностей: мы могли бы ходить за руку по аллеям в чистых колготках и милом берете, как это делают другие мамочки. Обходить стороной "опасные" турники и вообще расти в тепличных условиях. Но я этого не делаю. Потому что да, я с самого рождения учу её быть сильной и смелой. Уметь смотреть страхам в лицо и давать отпор тем, кто делает тебе больно. Учу всему тому, что всю жизнь не умела я, прячась за спины мужчин, которых не умела выбирать.