— И как же она об этом узнала?

— Мне казалось, что это всегда было очевидным. Разве нет? — он улыбнулся. — Другие женщины давно перестали вызывать во мне хоть какой-то интерес.

— Но Жанна… Вы же с ней…

— Плевать я хотел на неё! — он повысил тон и нахмурился. — Она всегда была просто помехой. Назойливой мухой, которая мешала мне прокладывать дорогу к тебе. Ещё этот её муж, который не упускал ни единого случая забраться под чью-то юбку… — была бы такая возможность, он бы непременно сплюнул. — Ты сильно разочаровала меня, Стелла. Ладно Лола, которая не может держать своё взбесившееся либидо в узде. Но ты. Ты!

— Пожалуйста, не надо… — это была опасная дорога. Нужно было срочно с неё сворачивать. — Ты же сам всё знаешь. Всё это произошло от безысходности! Я просто хотела быть хоть кому-то нужной!

— Знаю, — со вздохом ответил он. — Я хорошо усвоил уроки смирения. И терпения. Я знал, что рано или поздно всё равно получу тебя. Я мог бы взять тебя силой, заставить, даже украсть при желании, но я не хотел. Я хотел, чтобы ты тоже полюбила меня. Сама! Без какого-либо насилия! — он приблизил ко мне своё лицо и пристально посмотрел в глаза. — Я хотел, чтобы всё было по-настоящему. Я, ты, наша девочка…

“Она только МОЯ!” — чуть не прокричала я, но снова заставила себя вовремя заткнуться.

— Зачем ты придумал своего сына? Гриша… его же никогда не существовало?

— Ах, это, — он махнул рукой, словно это было чем-то совсем несущественным. — Мне показалось, что это сработает. И сработало же.

Сработало. Гениальный сумасшедший. Врал он очень убедительно. Но кажется, он совсем не задумывался о том, куда потом бы "дел" своего сына, которого никогда не существовало, в случае наших начавшихся вдруг отношений.

— В какой-то момент Жанна стала большой помехой, — неожиданно он переключил тему. — Стала мне докучать, требовать встречи. Предлагать какие-то безумные идеи нашего совместного побега. Её ремиссия оказалась дотошно стойкой, и пришлось слегка подкорректировать её лечение. Это было необходимостью. Достать нужные препараты не составило никакого труда.

— Бывших психов не бывает, как и бывших наркоманов… — грустно вырвалось у меня.

Андрей, который всё-таки, наверное, не Андрей, по-доброму улыбнулся.

— Верно… Но я здоров. Полностью. Ты же мне веришь?

Конечно, я ему не верила. Но оказалась не такой глупой, чтобы озвучить и это. В стрессовой ситуации учишься принимать решения невероятно быстро.

А ещё я поняла, что только здесь и сейчас я узнаю всю правду. Он открыт, и нужно этим воспользоваться. До того как… для него всё закончится.

— Это ведь ты отравил Бонго, да?

— Прости, но мне пришлось, — его сожаление звучало действительно искренне. — Пёс был славным, правда, и ничего против него я не имел, но я знал, что твой бывший его ненавидел… Ты же наверняка подумала на него, правда? Терзала себя сомнениями, обвиняла его — хотя бы мысленно. Глупая выходка, знаю. Ребячество какое-то, — он скромно улыбнулся, и я едва сдержалась, чтобы не влепить ему пощёчину.

Ребячество?! Я едва не потеряла в ту ночь своего ребёнка!

Лучше бы он этого не говорил… Лучше бы соврал.

Ненависть и злость огромными чёрными клубами заволокли моё сознание. Я едва сдерживалась, чтобы не выплеснуть всё, что на самом деле накипело в душе. А накипело там столько…

Но я понимала, что нельзя. Правосудие буду вершить не я. И у меня остались ещё вопросы, до того как захлопнется и его клетка тоже.

— А Игорь? За что его? Мы же уже шли к разводу, я не любила его, ты знал это! Зачем ты его убил?

— В смысле? — он подался вперёд и непонимающе округлил глаза. — Ты это серьёзно сейчас? Он ходил от тебя налево два с половиной года, хотел оставить ни с чем! По-твоему, это справедливо?! Всё досталось бы его похожей на шлюху бабе. А ты?! Всё его имущество должно принадлежать тебе. И я помог! Думаю, что ты должна быть мне за это благодарна, — произнёс он даже с какой-то обидой. — Теперь у тебя есть деньги, и ты можешь не волноваться о будущем. Хотя ты и так можешь о нём не волноваться, ведь теперь у тебя есть я. У Вас.

Уточнил он и опустил взгляд на мой живот. Взгляд, наполненный… нежностью. В сложившейся ситуации она казалась даже аморальной.

— Можно? — протянул руку, намереваясь коснуться.

В другой ситуации я бы никогда не позволила ему это сделать, но сейчас… Сейчас мой предыдущий план дополнился новыми деталями. Стал более чётким и выполнимым.

Да, он теперь знает, что я не спала и всё слышала, но ведь я могу и не быть столь категоричной. Могу начать подыгрывать ему, чтобы сохранить наши с дочерью жизни. Ведь у меня нет никакой уверенности в том, что он не избавится от меня как от ненужной свидетельницы. Теперь я знаю слишком много, и ему это не на руку.