Раздался неприятный скрип, и из неба начали падать шипы. Маленькие, но очень острые, они свистели, когда летели вниз. Это лёд? Несколько разбились о броню танков, остальные начали поливать землю там, где наступали враги.

Куда страшнее пулемётов. Острые ледяные шипы нашпиговывали врагов с потрясающей смертоносностью. А уж звук такой, будто кто-то царапал стекло ржавым гвоздём.

Миллионами ржавых гвоздей.

— У меня получилось, Макс, — сказала Света, выглянувшая из окна дворца. — Получилось!

— Не знал, что ты умеешь замораживать дождь, — сказал я.

— Раньше никогда не получалось.

Но хвалить её пока некогда.

— Охраняй вход! — бросил я и побежал в рубку.

— Ну да, — донеслось мне в след. — Тут же всего вражеская армия, что они мне сделают?

Но с поста она не ушла.

Во дворце тоже некогда расслабиться. Гарнизон отбивался прямо из окон. Иногда массивное здание тряслось от взрывов, иногда внутрь залетали осколки.

Крови полно, она впитывалась в дорогие ковры, стены, мебель и паркетные полы. Некоторые капли начали тянуться вслед за мной.

Её тут столько, что я чувствую себя потрясающе отдохнувшим. Выдержу и не такой бой.

Скорее всего, радисты сидели за той дверью. Об этом говорила табличка и два охранника, лежащие у дверей. Оба с перерезанным горлом. Я задержался возле луж и на всякий случай достал ножик.

Левая ладонь заныла от боли заранее.

— Рысь, это Соболь, — раздалось из-за полуоткрытой двери. — Приказываю сложить оружие и сдаться. Мы проиграли. Как это вы отказываетесь, полковник? Это самоуправство, вы…

Я зашёл внутрь. Стоящий у рации Виталик, брат Леры, начал поворачиваться ко мне с видом нассавшего в тапки кота. У его ног лежали два трупа радистов.

Вот как, значит, Виталик решил вернуть себе всё. Но я бы не в настроении выяснять его мотивы.

Я выстрелил сразу.

Виталик вскрикнул и зажал лицо. Сука, вскользь, но глаз должно было задеть. Но второй раз я выстрелить не успел, какой-то непонятно откуда взявшийся верзила выбил пистолет ударом ноги.

Я повернулся к нему. Здоровенный одноглазый тип в безрукавке, увешенной патронами, своими чудовищно мускулистыми татуированными руками схватил меня за запястья и сжал так, что захрустели косточки.

— А ты типа крутой? — спросил я, стараясь не показать боли.

Виталик, громко вереща и зажимая кровоточащую рану из глаза, подбежал к старинным часам в углу, что-то нажал и сиганул в открывшуюся панель в стене. Тайные ходы! Скоро нас ждёт много гостей.

— Я самый крутой, — верзила выдохнул мне в лицо дым сигары, которую курил. Кубинские. — Я вырву тебе руки и вставлю в жопу.

Я разжал левую ладонь. Немного крови брызнуло крутому в лицо, и он дёрнулся, будто она его обожгла. А потом «самый крутой» своим единственным глазом посмотрел в мои.

Пара секунд и его глаз начал отсвечивать красным.

Крутой выпустил мои руки, и я похлопал его по щеке. Теперь мы хорошие друзья.

— Кто тебе платит? — спросил я.

— Князь Игнат Морозов.

— Отлично. Значит, ты самый крутой?

— Я Мясник, лучший убийца во всей империи! — похвастался здоровяк. — Ещё не родился человек, способный меня победить!

— Теперь ступай в этот скрытый проход, — приказал я. — И убей всех, кто нападает на поместье. Всех людей Морозова и его союзников.

Мясник достал огромный нож и с безумной ухмылкой начал протискиваться в узкий проходик. Надо было дать ему масла, но пока я об этом думал, убийца всё же пролез, разорвал безрукавку. Скоро из прохода послышались сдавленные хрипы.

В комнату влетели несколько человек в форме Строгановых.

— Изолировать все тайные ходы, — сказал я. — И сообщите по рации, что последние приказы надо отменить, здесь был предатель.

Эти солдаты мне не подчинялись, но сочли за лучшее подчиниться. И сделали правильно.

А я пошёл на охоту. Каким бы крутым не был тот порабощённый убийца, некоторые из напавших всё же пробирались во дворец. И эти сильно отличались от обычных наёмников.

Штурмовик, закованный в тяжёлую чёрную броню и шлем с красным визором, палил из автоматического дробовика. Картечь разрывала тела тех, кто попал под огонь. А у меня только беретта.

И Вир, усиленный кровью убитых сегодня людей.

Я накинулся на штурмовика, который не ожидал от меня такого и опешил. Но я не хотел его душить или стрелять. Я стащил с него шлем и посмотрел в глаза, сбрызнув немного крови.