В самом центре зала стоял статный мужчина лет пятидесяти в чёрном костюме, расшитом золотом и серебром. Лицо его выражало величие и достоинство, а аккуратно подстриженные бакенбарды серебрились благородной сединой. К нему подходили кавалеры и дамы, парами или по одному, и вежливо кланялись. Он что-то отвечал, улыбаясь, а некоторым дамам целовал руку.

Кира решила, что ей тоже следует последовать примеру других. Она аккуратно подобрала платье и подошла к королю.

– Ваше величество.

Она вежливо улыбнулась и поклонилась, старательно копируя движения других дам. Выпрямившись, увидела изумлённое лицо мужчины.

– Принцесса… опять вы со своими шуточками!

Улыбка застыла на лице Киры. Вот дура! Опять сделала что-то не то.

– Мы все, конечно, очень рады, что вы решили осчастливить нас своим присутствием, – запыхтел здоровяк, раздувая ноздри. – Но ваши манеры, как всегда, ужасны.

Видимо, она не так поклонилась. Или принцессе вообще не положено кланяться? Ах, Милика! Ну, почему ты не рассказала хотя бы чуточку о том, как себя надо вести?

– Пойдёмте, Ваше высочество, – здоровяк степенно развернулся. – Королю будет приятно, что вы пришли.

Кира послушно посеменила рядом, надеясь, что принцесса Милика достаточно своенравная, чтобы все странности могли быть списаны на характер.

Они прошли в конец зала, где стоял красный трон, украшенный разноцветными камнями – настоящее произведение искусства. На троне восседал щуплого вида человек в простом сером одеянии. Серьёзное лицо его обрамляла короткая бородка, а макушку венчала небольшая золотая корона.

Король беседовал с каким-то толстым господином с трясущимися щеками и необъятного размера животом. Живот перетягивал роскошный драгоценный пояс, который норовил сползти, и толстяк придерживал его пухлыми, словно сосиски, пальцами, унизанными перстнями. «Купец» – решила Кира. Именно так, как ей казалось, должны выглядеть купцы. Она решила не прерывать важного, по её мнению, разговора, к тому же это было бы невежливо. Решила осмотреться. Рядом с королевским троном стоял ещё один, поменьше. Позади трона около стены блестели в полумраке доспехи стражников. Девушка успела насчитать шестерых, пока приведший её придворный не прервал это занятие громогласным заявлением:

– Ваше Величество! Принцесса Милика!

Король прервался на полуслове, отстранил «купца» и воззрился на подошедших. Нахмурился, словно в недоумении, затем лицо его осветилось улыбкой. Он встал и раскинул руки.

– Дочь моя! Неужели ты пришла на бал? Великое счастье! Сколько лет ты не бывала на балах? Двенадцать? Или больше? Наконец-то одумалась! Виданное ли дело: первая красавица королевства игнорирует балы и праздники!

Голос его был сух и колюч, но тон ласков. Похоже, он был искренне рад. Кира подошла и поцеловала короля в щёку.

– Да, отец, сегодня я решила хорошенько повеселиться на балу.

Король оглянулся на придворных, словно бы ища поддержки.

– Я не узнаю свою дочь, – сказал он, смеясь.

Толстяк хмыкнул и неспешно удалился, забавно переваливаясь, точно утка. Дворянин с бакенбардами остался невозмутим.

– Не обманывайтесь, мой король, – сказал он. – Принцесса задумала опять какие-то каверзы, не иначе. Только что она назвала меня «Ваше Величество». Вы представляете?

– Ну, ну, Фареест, – рассмеялся король. – Сегодня ты распорядитель бала, так что в каком-то смысле обладаешь величием.

– И вы туда же, – обиделся здоровяк. – Есть же этикет, правила…

– Нет, мой дорогой Фареест, – сказала Кира, стараясь запомнить имя. – Обещаю, что сегодня я буду вести себя, как следует. Вот только… я же давно не была на балах, правильно?

– Не была? – хохотнул король. – Да тебя ж на них силком не затащить. Всё турниры да охоту тебе подавай!

– Ну вот, – согласилась девушка. – С этими охотами и рыбалками, и прочим я совсем забыла, что тут к чему на балах. Если бы кто-то мне растолковал, что к чему…

– Фареест, – объявил король. – Лучше всех с этим справишься ты.

Придворный с достоинством поклонился:

– Это большая честь.

Бал слился для Киры в одно грандиозное великолепие. Король, которого, как провозгласил распорядитель Фареест, звали Эрлом Четвёртым, объявил начало, и музыканты, сидящие на галерее, заиграли. Начались танцы, и Киру приглашали разные кавалеры. Она совершенно не умела танцевать, однако это было и не нужно – партнеры умело вели её, и нужно было лишь подстраиваться. Чередовались мелодия и ритм, сменялись партнёры, вокруг неслышными тенями сновала прислуга с подносами, с которых можно было ухватить бокал или кусочек фрукта, и тут же сполоснуть пальцы в чашке, отделанной перламутром. Вскоре Фареест, неотлучно находившийся рядом с Кирой, объявил перерыв, слуги споро внесли столики и уставили их напитками и лёгкими закусками. Утолив голод, гости расселись на скамьях и диванчиках, возникших, как по мановению волшебства. Они сидели и слушали арфистов, затем всей толпой вывалились в сад, где среди деревьев и цветов мягко сияли шары-светильники, явно волшебные; и пели менестрели, и столь чудных песен Кира не слышала никогда. Потом они вновь вернулись в зал, где всё уже было готово к новым танцам, и Фареест резко хлопнул в ладоши, и танцы продолжились. Танцы, танцы, танцы! Кира совершенно потеряла счёт времени и вконец выбилась из сил, но была совершенно счастлива. Ей хотелось, чтобы эта чудесная ночь никогда не заканчивалась.