Если мы поинтересуемся причинами столь несправедливого и безрассудного поведения, нам скажут, что вера - самая необходимая добродетель, что она имеет огромное значение для нравственности, что человек, не имеющий веры,человек дурной и опасный. Но от человека ли зависит иметь или не иметь веру? Может ли человек быть господином своих мыслей? Разве от нас зависит находить бессмысленным то, что наше суждение признает противоречащим разуму? Разве мы были в состоянии в детстве воспротивиться тем впечатлениям, представлениям и мыслям, которые внушали нам родители и учителя? И, наконец, существует ли человек, который мог бы похвастать истинной верой или полным убеждением в непостижимых тайнах и невероятных чудесах, преподносимых нам религией?

А в таком случае, каким же образом вера может улучшить нравы? Если вера основывается только на словах, а не на действительном убеждении, какую же роль могут играть божественные добродетели в жизни общества? А если все-таки допустить возможность истинной веры, то какая связь может быть между темными и никому не понятными идеями и очевидными обязанностями, возлагаемыми на каждого человека его разумом, его прямыми интересами и благом всего общества? Неужели же для того, чтобы осознать свой долг быть справедливым, добрым и терпимым, мне так уж необходимо веровать в троицу, в вочеловечение Христа и евхаристию, во все басни Ветхого завета? Разве дикие события, описываемые Библией и столь противоречащие всем представлениям, которые я должен бы иметь о боге, исполненном справедливости, мудрости и благости, не способствуют в гораздо большей мере развитию во мне пороков, чем добродетелей? И неужели же потому, что я не чувствую пользы и смысла непонятных мне таинств или странных и обременительных обрядов, предписываемых религией, я могу оказаться менее достойным гражданином, чем те, кто преследуют, пытают и истребляют людей, имеющих несчастье думать и мыслить иначе, чем они? Не естественнее ли и не очевиднее ли предположить, что человек, якобы обладающий живой верой и слепо убежденный в вещах, противных разуму, должен быть и более безрассудным и более злым, чем человек, чуждый роковым предубеждениям? Неужели же человек, порабощенный священниками и в угоду им заглушивший в себе голос разума и природы, готовый якобы по приказу их бога на любое преступление, нужнее и полезнее обществу, чем человек, отказывающийся верить, что бог мог требовать преступлений и злодейств?

Мне скажут, что вера нужна для морали, что без нее у нас нет достаточного побуждения воздерживаться от преступлений и оставаться верными добродетели, требующей иногда тяжелых жертв. Одним словом, нас станут уверять, что без убеждения в существовании бога - мстительного и злопамятного - ничто в этом мире не может заставить людей выполнять долг.

Вы, конечно, чувствуете, сударыня, всю лживость этих претензий, придуманных священниками, уверяющими нас, что религия насущно необходима обществу. Чтобы их опровергнуть, достаточно вспомнить об истинной природе человека, о его естественных интересах, о целях всякого общества. Человек существо слабое, каждую минуту нуждающееся в помощи и поддержке. Для самосохранения и для того, чтобы быть приятным окружающим, человек может заинтересовать в собственном существовании других людей только в зависимости от своего к ним отношения; поведение, привлекающее к нему интерес и симпатии общества, называется добродетельным; поведение, отталкивающее общество, называется преступным; то же поведение, которое вредит самому человеку, называют порочным. Таким образом, человеку стоит взглянуть на самого себя, чтобы понять, что его счастье зависит от его поведения по отношению к другим людям, что его даже самые тайные пороки могут привести к гибели, что его преступления неизбежно вызовут к нему отвращение и презрение окружающих, которые со всей очевидностью необходимы ему для собственного же счастья. Одним словом, воспитание, общественное мнение и законы скорее научат человека его обязанностям, чем иллюзорные представления религии.

Всякому человеку свойственно чувство самосохранения; опыт показывает, что он должен делать и чего избегать, чтобы достичь благополучия; и для человека совершенно естественно следовать этому опыту и избегать всех крайностей, которые могли бы повредить его здоровью или угрожать его жизни; человек запретит себе все наслаждения, последствия которых могли бы сделать его несчастным; он согласится на жертвы, если они окажутся необходимы, чтобы добиться благ более реальных и ценных, чем те, которыми он жертвует в данный момент. Таким образом, человеку нетрудно понять свои обязанности по отношению к самому себе и к другим.

Вот вам, сударыня, в немногих словах все принципы всякой истинной морали; они основаны на природе человека, на достоверном опыте, на общечеловеческом разуме. Законы этой морали для нас обязательны, потому что результаты нашего поведения так же естественно неизбежны, как неизбежно падение камня, когда никакое препятствие не останавливает его движения. Человека, который делает добро, совершенно неизбежно и необходимо будут предпочитать человеку, делающему зло. Все богословские представления ничего не смогут прибавить к уверенности всякого здравомыслящего человека в этой истине; он будет воздерживаться от причинения вреда другим и себе самому; он найдет в себе достаточно силы, чтобы делать добро, если захочет упрочить свое счастье и заслужить то отношение к себе, без которого общество не имело бы для него никакой прелести.

Вы видите, сударыня, что вера никоим образом не может содействовать исправлению нравов; вы, конечно, понимаете, что никакие сверхъестественные представления ничего не прибавляют к тем обязанностям, которые возлагаются на человека самой природой; напротив, чем более невразумительны и непостижимы религиозные представления, тем более они отвращают нас от природы и здравого смысла, голос которого никогда не может обмануть нас, если мы захотим к нему прислушаться. Если мы поищем без предубеждения причины бесконечных зол, от которых страдает общество, мы увидим, что источником их служат злополучные религиозные идеи, которые, одурманивая человека, приводят его в состояние экстаза, фанатического исступления, бреда и делают его слепым, безрассудным врагом самому себе и другим. Тиранический, пристрастный и жестокий бог никогда не сможет сделать своих приверженцев людьми добрыми и справедливыми. Священники, запрещающие нам руководствоваться разумом, могут превратить нас только в существа безрассудные, готовые воспламениться любой страстью, какую им вздумается нам внушить.

Их цель в том и состоит, чтобы сделать нас такими. Они хотят, чтобы мы пожертвовали для них своим разумом, потому что этот разум способен восстать и разрушить их грандиозные замыслы. Вера только и полезна священникам, потому что она готовит отупевших рабов, из которых они делают все, что захотят, и которые превращаются в орудия их страстей. Вот откуда такое рвение, такая страстная пропаганда веры; вот истинная причина враждебности священников к науке и ко всем, кто отказывается подчиниться их власти; вот почему везде, где только возможно, священники огнем и мечом - это испокон веков их лучшие аргументы - учреждают деспотическую власть веры, то есть собственную власть.

Все это должно вам доказать, сударыня, как мало пользы извлекает общество из этой сверхъестественной веры - первой добродетели наших богословов. Она бесполезна и богу, которому для того, чтобы убедить людей, вполне достаточно только захотеть этого. Она недостойна премудрого бога, чья речь должна быть сообразна с разумом, которым он наделил человека. Она недостойна праведного бога, который не может требовать от людей убеждения в том, чего они не в состоянии понять; она уничтожает самое существование бога, требуя от нас вещей, совершенно противоречащих нашим представлениям о божестве.