Оказалось, что принц всегда был страшным зверем…

– Кажется, эта сказка перестала её впечатлять, – Ульрих поднял голову и встретился взглядом с Оливией, стоявшей на пороге детской, прислонившись к косяку.

На её губах затаилась робкая улыбка. Она уже несколько минут наблюдала за идиллической картиной: суровый Альфа сидел в кресле у камина, а у него на руках мирно посапывала Роуз. Огненные блики играли на рыжих кудряшках, обрамляющих милое личико. Девочка прильнула щекой к его груди, сжимая руками колючий свитер.

Оливии захотелось хоть на мгновение представить, что они могли быть настоящей семьёй. Поймав пристальный взгляд Ульриха, она вдруг смутилась собственных мыслей и отвела глаза.

Тот лишь тихо хмыкнул и осторожно поднялся, стараясь не разбудить ребёнка. Переложив девочку на кровать, он пару секунд смотрел на её подрагивающие длинные ресницы, затем нежно провёл по щеке, убрав от лица несколько волнистых прядок.

Оливия подошла к нему и наклонилась к дочери, чтобы оставить на лбу невесомый поцелуй. Поправив одеяло, она поспешила выйти из детской, но Ульрих нагнал её в коридоре. В груди неприятно ныло от плохого предчувствия, которое только усиливалось от её воинственного вида.

– Что ты делаешь? – он замер в дверях спальни, наблюдая, как Оливия пытается запихнуть в рюкзак тёплую кофту.

– Собираюсь, – нервно дёрнув язычок на молнии, она выпрямилась.

– Могу я спросить куда?

Отвернувшись к комоду, Оливия сделала вид, что не расслышала вопроса, но Ульрих и так знал ответ.

Он вновь чувствовал, как нить, связывающая их, натягивается до предела, и жалел о том, что так быстро сдался, позволив Оливии патрулировать территории стаи, хоть и под присмотром ликантов-охранников. Как будто у него был иной выбор.

Она изменилась: стала скрытной и раздражительной, всё чаще терялась в мыслях во время беседы, больше времени проводила в своей комнате, наивно полагая, что Ульрих не знает о карте, испещрённой отметками, по которым можно легко проследить весь маршрут дикого.

Оливия достала пистолет с резной рукояткой из-под вороха одежды и с усилием задвинула ящик. Иссохшие от времени пазы заскрипели, но не смогли заглушить произнесённых вполголоса слов:

– Его снова видели, Улль. В десяти милях от реки.

Она обернулась, смело встретив его пристальный взгляд, и добавила чуть строже:

– Я должна проверить.

Вот так: чётко и холодно, словно отчиталась командиру о происшествиях во время рейда. Ульрих нервно дёрнул щекой, но промолчал.

Лив следовало быть помягче. От этой мысли перехватило дыхание, но она поспешно опустила глаза, стараясь сосредоточиться на проверке снаряжения.

Он не заслуживал такого отношения, и она чувствовала, что прятать эмоции за маской отчуждения становится всё труднее. Но если бы Ульрих узнал, что за этой решимостью прячется страх за дочь, никакие правила не удержали бы Альфу от возмездия. Оливия была уверена – он не задумываясь рискнёт положением вожака и убьёт Джилроя, а после окажется на суде девяти стай с обвинением в нарушении закона. Ведь каждый дикий на территории резервации считается членом стаи, а их убийство карается смертью. Этого она никак не могла допустить.

– Ты должна быть рядом с Роуз, – Ульрих устало опустился на край кровати, – а не бегать за диким волком, который совсем не стремится быть пойманным.

– Меня не будет всего пару дней, – отмахнулась Оливия, упорно избегая его взгляда.

– Ложь, – в его интонации явно слышался упрёк. – В прошлый раз ты исчезла почти на неделю. Я с ног сбился, разыскивая тебя.

Перехватив её ладонь, он потянул Оливию на себя, заставляя присесть рядом. Бороться с упрямой девчонкой было бесполезно, но Ульрих не мог отпустить её, даже не попытавшись переубедить.

– Это безрассудно и опасно, – вкрадчиво проговорил он, стараясь разглядеть хоть каплю сомнения в её глазах. – Подумай о дочери!

– Только о ней и думаю, – зашипела она и выдернула руку.

– Ну да, в перерывах между попытками найти и убить Локея, – покачал головой Ульрих. – Это уже похоже на одержимость.

– Я дала ему слово. Поклялась, понимаешь?

– Лив! Пять лет прошло, он даже не помнит, кто ты такая, не говоря уже о каких-то клятвах.

Она тяжело вздохнула. Затянувшееся молчание давило на виски. Ульрих был уверен, что в этот раз подобрал нужные слова, видел замешательство на её лице, как она нервно теребит край футболки, кусает губы, как растерянно взгляд цепляется за фотографию на ночном столике.

Снимок был сделан совсем недавно. Они решили свозить Роуз в город, посмотреть мультфильм и поесть мороженого на главной площади с фонтаном. Малышка пыталась дотянуться до искрящихся в солнечных лучах струек и громко смеялась.

– Ты нужна нам здесь. – Его голос прозвучал слишком отчаянно, когда Оливия встала и закинула рюкзак на плечо.

– Прости, – с горечью прошептала она, коснувшись щеки мужа кончиками пальцев. – Присмотри за Роуз.

Солнце медленно скользило по небу, цепляясь за макушки деревьев, словно пыталось продлить и без того ставший коротким день. Осенняя прохлада настойчиво заползала под тонкую куртку, заставляя ускорить шаг. Ещё несколько километров – и можно будет разжечь костёр, согреться и отдохнуть, главное – перейти реку до сумерек.