– Лель, остынь, - посоветовал он с зевком. – Чувак прав. С любым может случиться, на то и страхуют гражданку. Или вызывай комиссию, или суши сама. Если несильно протекло, то лучше сама. Поддень окантовку, сними, а потом вытащи из пазов одну планку, которая без светильника. Намотай тряпку на швабру, протри остальные осторожно изнутри. И оставь сушиться дня на три-четыре. Можно и правда феном, только не очень горячим, а то пластик поведет.

Следующий час, который я потратила на борьбу с последствиями катаклизма, вовсе не прибавил мне любви к соседу. Наоборот – захотелось придушить. Голыми руками. А потом прийти и плюнуть на его могилу.

Глава 12

Евгений

С того дня, когда королева змей отправила меня к собачьим свиньям, попутно предложив использовать в качестве фаллоимитатора перфоратор, прошла неделя. Больше мы ни разу не пересекались. С работы я приползал часов в девять-десять, наскоро перехватывал что-то на ужин и падал спать. Все дни были забиты плотно, не получалось выкроить даже пару часов, чтобы вызвать сантехника. Протекло колено сливной трубы, это я смог определить визуально, но чинить самостоятельно не рискнул, чтобы не затопить потом пять нижних этажей.

Хуже всего было то, что я не мог пользоваться душем. Приходилось вставать на час раньше и идти в тренажерку. Там даже умудрялся немножко поспать, совершая при этом однообразные механические действия. Потом мылся и ехал на работу. Через несколько дней таких извращений прилетела гениальная мысль: а ведь можно попросить маму, чтобы та покараулила сантехника. Но вместо этого пришлось ехать в Москву, а потом на полигон, где проходили испытания одной серьезной штучки, нашпигованной нашей электроникой.

Все это время я выматывался в ноль, и на рефлексии времени не оставалось. Но постоянно фоном шло какое-то неприятное чувство, похожее на мутный осадок. Так бывает, когда формально ты, вроде, и прав, но понимаешь, что, наверно, так не надо было. Сначала я думал, это из-за Лизы, но потом с удивлением понял: нет.

Дело было в Ольге. В том, что с самого начала, с первой встречи все пошло по пи… наперекосяк, в общем, пошло. И вот теперь она меня ненавидит, а мне почему-то не все равно.

В тот день капитально выбесила Лиза, особенно тем, что пришлось оттаскивать ее от Ольгиной двери. И когда та потом погнала на меня с воплями и претензиями, стоило большого труда сдержаться и не ответить в том же духе. Можно подумать, специально вылил три ведра воды на пол, чтобы ей на голову потекло. Предложил решить все официально или прийти и просушить ей потолок – ну и нарвался.

Разумеется, делать это у меня никакого желания не было. Но если бы не отказалась, пошел бы. Даже если бы отказалась по-нормальному, все равно пошел бы. Но после таких любезностей… Ну уж нет, извините. Поэтому высказал сливной трубе все, что думал касательно ситуации, вытер воду и лег спать.

Формально я был прав. Но мерзкое чувство не уходило.

Возвращаясь по вечерам домой, я втискивал Кота все в ту же щель, на которую никто больше не претендовал, смотрел сначала на синее ведро в углу стоянки, потом на свои окна, потом – как будто случайно! – на ее окна… Там горел свет.

Ну что, мегера, злорадничал я, даже в Тиндере не можешь никого подцепить? Сидишь по вечерам одна? Неудивительно, с таким-то характером.

О том, что она может быть дома вовсе и не одна, думать почему-то не хотелось. Хотя, казалось бы, какое мне дело?

Я никогда не любил конец года. Люди вокруг талдычили про «новогодние ощущения», ждали какого-то чуда, а меня всегда раздражала эта суета и наивная вера, что вот прямо первого января начнется новая замечательная жизнь. Все твари найдут себе по паре, станут молодыми, красивыми и богатыми. Особенно остро я это почувствовал в Сирии. Потом, правда, промелькнуло что-то такое, когда отмечал Новый год вдвоем с Лизой, но очень скоро стало понятно, что это лишь иллюзия волшебства.

Но сейчас я действительно ждал, когда закончится этот чертов год и начнется новый. Откуда взялась уверенность, что все изменится? Перед сном я твердил себе – как мантру, как молитву на сон грядущим: все будет хорошо, Жека, просто надо немного подождать. Ни с чем конкретным не связывал, но подспудно подразумевалось, что это самое «все» обозначает личное. Потому что остальное у меня и так шло неплохо. Родители живы и относительно здоровы, друзей хватает. Бизнес, несмотря на все трудности, набирает обороты и начал приносить доход. Убитую бабушкину однушку, где два года прожил в компании невыводимых тараканов и алкаша Васи за стеной, удалось продать и с доплатой купить вполне приличную двушку на Пионерке, причем без ипотечного рабства. Машину еще поменял. В общем, первым делом, первым делом – самолеты. Ну а девушки? А девушки потом.

Вечерами я чисто механически отмечал: до Нового года осталось столько-то дней. Может, елку купить? И отвечал себе: зачем? Все равно поеду к Олегу в Змеиный мох. На самом деле деревушка называлась как-то по-другому, но аборигены говорили именно так. И мне тоже нравилось, как звучит: Змеиный мох. Сочно и загадочно.

Однажды к ночи на меня напала такая глубокая хандра, что и мантры уже не помогали. Нужно было что-то радикальное. Напиться – не вариант, утром на работу. Пойти в бар и снять бабу – тоже мимо. Летом можно было бы прокатиться с ветерком по КАДу: скорость двести, окна открыты, музон…