Она делала паузы, помня, что примитивный мужской разум не способен воспринять большое количество информации сразу.

Белов моргнул.

И вид у него сделался несчастный-пренесчастный. Захотелось отвесить затрещину. И вот этот человек думает власть захватить? Он и в самом деле надеется, что кто-то выполнит за него его работу? Или с Олежкой произойдет несчастный случай? Инга и сама бы не отказалась. Но она была женщиной практичной, а потому несчастные случаи предпочитала готовить загодя.

И теперь поднялась с постели — Белов и не подумал удерживать. А в глазах его мелькнуло что-то… разочарование? Пожалуй. Да, Ингина фигура не может похвастать ни выразительностью форм, ни изяществом.

Она заставила себя выдохнуть, гася раздражение.

Пускай.

Он нужен.

Пока.

— Вот, — Инга вытащила из тайника крохотный флакон, в котором уместились две капли зелья. — Вкуса не имеет, запаха тоже. Стандартными анализаторами, даже расширенного функционала, не определяется.

Белов сглотнул.

И побелел сильнее обычного. Как есть трус. И впору ехать самой, но… после, если Белов не справится.

Должен.

Хотя бы потому, что, если не справится, убирать придется двоих.

— Послушай, — Инга опустилась на край постели. — Я понимаю, что он твой друг и тебе больно даже думать о подобном.

Ложь. Но Белов поспешно кивает, соглашаясь, что дело именно в этом. Она же делает вид, что верит этой лжи. Как все-таки сложно с мужчинами.

— Однако ты сам понимаешь, что еще год или два, и он тебя уничтожит. Он уже начинает сомневаться…

…что свидетельствует о наличии каких-никаких мозгов в Олежкиной голове.

— …а очень скоро страх его, паранойя, выйдет из-под контроля. И тогда… в лучшем случае ты окажешься там, где появился на свет.

…в заштатной деревеньке.

— И остаток жизни будешь перебиваться с хлеба на воду. Ты не хуже меня знаешь, как Красноцветов поступает с людьми, которые вызвали его неудовольствие.

Белов сглотнул, не сводя взгляда с пузырька.

— Он тебя уничтожит. А вполне возможно, что не только морально и финансово, но и физически.

Пальцы скользнули по позвоночнику. Напряжен. И плечи будто окаменели.

— Дело ведь даже не в тебе. Дело именно в нем. Он болезненно подозрителен. Нетерпим. Он полагает, что всего, чего он добился, он добился сам. Что ты — случайный человек в его жизни… и пока еще он готов поддаваться ностальгии, но как надолго его хватит?

— Ты… права, — прозвучало сипло.

Еще бы не была она права. Да на месте Олежки она бы давно уже избавилась от Белова. Слишком много тот знает. Слишком беспринципен, чтобы не воспользоваться этим знанием.

И ворует наверняка давно.

Сперва по мелочи… всегда начинается с мелочей. Но время идет, аппетиты растут. Это тоже нормально. И вот уже он сам себе кажется незаслуженно обиженным. А потому и делит Красноцветовские капиталы по своему разумению.

И знает, что проворовался.

И боится, ибо тоже не настолько глуп, чтобы не понимать: рано или поздно, но все всплывет. И такого Олежка точно не простит.

Хорошо.

И то, что Белов боится, тоже хорошо. Надо только, чтобы этот страх оказался сильнее иного.

— Я не хочу потерять тебя… — Инга старательно выдавила слезинку. — Нас потерять… и как бы ни было мне грустно, но… Олег не должен вернуться в Москву.

— Не должен, — эхом повторил Белов.

— Подумай… если что-то произойдет там, то… во-первых, кто там станет разбираться? А пока тело перевезут… тело должны обнаружить, но лучше, если не сразу.

Средство, конечно, надежное, и найти его не так просто, а спустя сутки, как её уверяли, и вовсе невозможно, но к чему лишний риск?

— К тому времени, как начнется следствие, будет сложно что-либо доказать… да и то… если вдруг… ты ведь знаешь… лучше будет, если и эта девица куда-нибудь… подевается. Тебе самому решать, куда именно.

Она размяла закаменевшие плечи.

— Это… это просто неприятный эпизод… вам ведь прежде случалось обращаться… к специалистам.

Белов вздрогнул.

И обернулся.

Надо же… теперь он не просто боится. Он в ужасе.

— Я понимаю, что времена, когда вы начинали, были… специфическими, — грустно улыбнулась Инга. — Или, думаешь, мой отец свят? Когда-то, к слову, он начинал с другом… с лучшим другом. Я была маленькой, но прекрасно помню дядю Славу. Он был частым гостем в нашем доме.