Осложняло все то, что стекло было прозрачным. И хоть ваза упала на голый пол, осколки разлетелись и по ковру у стола.

Осторожно пробираясь вперед, упустила один из мелких осколков и, почувствовав острую боль в другой ноге, подпрыгнула, тут же заваливаясь на пол.

Выставив руки вперед, упала как можно аккуратнее, но одной ладонью умудрилась приземлиться точно в крупный отбитый кусок стекла.

Вот же дрянь!

Было адски больно. Заливаясь слезами, поджала под себя покалеченные ноги и руку. Кровь стремительно вытекала, пачкая ночную рубашку со штанами. И, когда внезапно дверь в мою комнату распахнулась, перед моим гостем предстала довольно пугающая картина.

В окружении осколков на полу сидела заплаканная девица, перепачканная в крови настолько, что казалось, точно себе что-то отрезала.

— Беата! — громко воскликнул Дан, кидаясь ко мне и на ходу читая бытовое заклинание. Ну, хотя бы он в ботинках… — Беата, маленькая, сильно больно?

С такой лаской и нежностью он это спрашивал. Столько в его глазах было искреннего, щемящего беспокойства, что я подавилась воздухом.

Как же мне этого не хватало все это время. И как же больно теперь было все это чувствовать и одновременно вспоминать разбивший вдребезги мое сердце разговор.

— Больно, — выдавила осипшим голосом, поднимая голову и заглядывая в глаза взявшего меня на руки и усевшегося вместе со мной прямо на пол мужчину. — Мне так сильно больно… — тоска и печаль сдавили горло, а я не могла отвести взгляда от того, кто стал мне так дорог за столь короткое время.

— Я позвал Риона, он найдет на этаже кого-нибудь из целителей, потерпи капельку, хорошо? У тебя только порезы?

Вопреки алым пятнам на моем теле, больше всего сейчас кровило мое сердце. Казалось, что оно рассыпается вновь, наперекор мыслям о том, что от него уже ничего не осталось.

И тогда я разрыдалась еще сильнее, понимая, что это бесконечный круг. Я не спрячусь от тех, кого люблю, а мое сердце не перестанет тянуться к ним, натыкаясь на меч разочарования снова и снова.

— Что за девчонка, а? Я с тобой поседею на сто лет раньше положенного срока, — шутливо запричитал Дан, успокаивающе укачивая меня руках. Его голос дрогнул, выдавая испуг. — Ну все-все, сейчас мы тебя подлечим, переставай плакать, Ветерок. Демоны, ну почему столько крови? А если бы я не сидел у “нашей” стены и не услышал грохот?

— Я упала, Дан, — не в силах остановить слезы, я даже не пыталась их стереть с лица, только уткнулась в грудь дорогого мне человека. — Я упала и разбилась, — с горечью призналась я. — И теперь мне больно, мне так сильно больно, что не хочется терпеть, — захотелось все рассказать, вывалить на друга всю свою боль, с которой ходила эти дни. Я ведь любила его, верила. — Я такая глупая, наивная идиотка. Я больше не могу это все терпеть, Даниэль, — снова всхлипнув, замолкла, а потом решилась. — Я хочу домой, — бросила я, действительно желая оказаться в квартире мамы, выслушать ее легкое: “Все это ерунда, Трис. Придет момент, и ты обретешь свои крылья”.

Дану, судя по окаменевшим рукам, переставшим меня укачивать, эта идея не пришлась по душе.

— Твой дом здесь, Беата, — тихо, но настойчиво произнес он. — Ты ведь теперь знаешь это.

— Нет, я больше не хочу оставаться здесь. Мой дом на Земле, с мамой. Я хочу домой. Так сильно хочу домой, — ударив слабым кулаком по плечу друга, почувствовала, как от слез разболелась голова. Упрямец, он не понимает, что мне не место на Вэйтане, потому что я хочу быть рядом, но не смогу видеть, как они с Рионом… Как они… — Не хочу этой боли, не хочу.

Обхватив меня за плечи, мужчина аккуратно отстранился и заглянул в мое заплаканное лицо. Взгляд у Дана был задумчивый и невероятно серьезный.

— Ты ведь уже почти неделю сама не своя, — в голубых глазах мелькнуло подозрение, что дело не только в порезах, и я дернулась, не готовая к такому повороту. Хотелось признаться, да. Но одно дело — хотеть, а другое — получить в действительности.

— До этого ты буквально порхала, болтала с девочками о бале в честь открытия Игр, а потом тебя словно подменили, — кажется, в его голове стал собираться совсем невыгодный для меня пазл истины. — Ты закрылась ото всех, стала пропадать на тренировках и… — кажется, в его голове что-то щелкнуло. Мне показалось, я наяву вдруг четко и ясно увидела, как в его сознании вспыхнула мысль.

И эта мысль не понравилась нам обоим.

Дернувшись, попыталась выбраться, но сильные руки сжали еще крепче, удерживая на месте.

— Дан, отпусти меня, — от испуга слезы высохли, но заплаканный голос звучал все так же жалко.

— О, Бессмертная! — появившийся в комнате знакомый с факультатива старшекурсник, удивленно окинул меня взглядом. — Ты как умудрилась? Это из-за сегодняшней мясорубки на полосе? Разве целители не залечили? Как умудрилась так глупо в стекло плюхнуться? — с каждым его словом я видела, как звереет мой друг, и искренне желала заткнуться оказавшемуся в комнате целителю, мысленно.