– Здесь был милорд Огрест? – суетливо спросил круглолицый, близоруко щурясь. – Мне показалось, я слышал его голос…

– Он ушёл, господин Камбер, - прогудел извозчик.

– Ушёл? Какая жалость, – забормотал круглолицый господин Камбер, разглядывая меня. – Я не успел засвидетельствовать почтение… А вы кто, барышня? Вы ко мне?

– К вам, если вы – мэр, - подтвердила я. – Откройте двери пошире, пожалуйста. Я замёрзла и хочу поскорее в тепло.

– Да, прошу вас, - засуетился господин Камбер, гостеприимно предлагая мне войти. – Да, я – мэр… Ксавье Камбер, к вашим услугам… Чем обязан?..

Я очутилась в комнате, где было жарко натоплено, и сразу полюбила весь мир ещё больше.

– Моё имя – Кэтрин Ботэ, - сказала я, проходя к камину. – Вот мои документы, - я сняла перчатки, достала паспорт и подорожную.

– Э-э… позвольте? – мэр взял и то, и другое, а потом принялся искать очки на столе.

Они лежали возле чернильницы, но господин Камбер никак не мог их найти.

– Возле чернильницы, - подсказала я, и он взглянул на меня с благодарностью.

– Постоянно теряются, эти стекляшки, - сказал он извиняющимся тоном и принялся изучать мой паспорт. – Ботэ? – переспросил он, взглянув на меня поверх очков. – Вы не родственница виконтессе де Ботэ?

Разумеется, я не была родственницей знатному семейству Ботэ. У моего отца не было даже фамилии. Это такая ненужная роскошь – фамилия для мельника. Но по совету госпожи Флёри (которая в своё время поступила точно так же) я взяла себе звучную фамилию – Ботэ. Это означало «красота». Я посчитала, что такая фамилия как нельзя лучше подойдёт хозяйке ресторации «У прекрасной Кэт».

На вопрос мэра я привычно и очень уклончиво ответила:

– Наши семьи давно не общаются, месье. А с виконтессой я даже не знакома.

– Ах, понимаю, понимаю, - забормотал господин Камбер.

Что он там себе понял – это было его дело. И ему совсем не надо было знать, что мой дед когда-то работал у настоящих Ботэ конюхом, заработал денег и стал мельником, после чего «наши семьи долго не общались». Сомневаюсь, что кто-то из Ботэ не то что помнил, но даже подозревал о нашем существовании.

– Разрешите предложить вам чай? кофе?
– теперь мэр был – сама предупредительность.

– Благодарю, вы очень любезны, но не нужно, - важно отказалась я.

– С какой целью вы к нам приехали, леди?

Руки у него заметно дрожали, когда он ставил в мою подорожную штамп о прибытии в Шантель-де-нэж.

– Не называйте меня леди, месье, - сказала я, немного кокетничая. – Моя семья переживает сейчас не самые лучшие времена, как все честные люди. Я закончила пансион госпожи Флёри, что в столице, и теперь работаю гувернанткой.

– Гувернанткой? – разочарованно протянул господин Ксавье, заодно ставя печать и на стол.

– Предпочитаю зарабатывать на жизнь честным трудом, - сказала я серьезно. – Меня рекомендовали госпоже Броссар, и она любезно предоставила мне место гувернантки у её маленькой подопечной.

– Ах, вот как… - мэр опять услужливо засуетился. – Что ж, это – доброе дело. Приветствую вас в нашем славном городе, леди… барышня! Люди у нас хорошие, сердечные, жизнь – простая и размеренная, смею надеяться, вам понравится жить здесь.

– И я очень надеюсь на это, - сказала я торжественно, забирая у него документы, потому что он опасно помахивал ими перед зажжёнными свечами. – Осмелюсь спросить вас, месье…

– А почему вы говорите – месье? – оживился он. – Вы – иностранка?

– Некоторое время жила там, - сказала я с нарочито безразличным видом.

Вторая заповедь госпожи Флёри после «притворяйся аристократкой» была «притворяйся, что приехала из-за границы».

– Ах, что вы… - с придыханием произнёс мэр. – И как там…

– Разрешите, я спрошу, - строго прервала я его, и он с готовностью закивал головой. – Месье извозчик сказал, что с нами разговаривал?..

– Милорд Огрест, - подсказал господин Камбер. – Господин маркграф Огрест. Все эти земли и три ближайших города принадлежат его семье уже пятое поколенье.

– Огрест? Но месье извозчик назвал его лордом Огром?

– Прошу вас!.. – голос у мэра сорвался, и он даже оглянулся, будто кто-то мог нас подслушать. – Не называйте так его сиятельство! Он придёт в ярость, если услышит!

– О, так это – нелепое прозвище? – я чуть не хихикнула, потому что при встрече милорд Огрест показался мне довольно привлекательным мужчиной - ничего общего с бородавчатым людоедом из болота. Но всё же я очень серьёзно поблагодарила мэра: – Хорошо, что вы предупредили меня, месье. Так я избавлена от страшной ошибки. Только почему маркиз Огрест не любит, когда смеются? – поддерживая свою легенду об аристократке-иностранке, я назвала маркграфа на заграничный манер – маркизом.