Януш улучил момент, когда обжигающие волны, отталкивавшие его от сына, прекратились, и метнулся наперерез зелёному свечению, исходившему от страниц чёрной книги. Он не думал, что делает. Просто ухватился поперёк толстой обложки и рванул на себя.

Сын закричал, жутко и протяжно, но лекарь видел, как медленно, тяжело отрываются от пальцев липкие, кровавые страницы. Кровь была его, Велегора – книга отдиралась вместе с кожей. После очередного рывка она оторвалась совсем, с утробным и злым чавканьем, и Януш, не глядя, отбросил её в огонь: толстый фолиант жёг ладони.

Раздался дикий вой, но лекарь уже не смотрел на корчащуюся, умирающую книгу. Он обхватил пошатнувшегося Велегора и прижал лицом к себе, так крепко, как только мог, ощущая, как по телу сына проходят одна за другой волны конвульсивной дрожи.

– Во имя Единого, - зашептал Януш начало молитвы, - да воскреснет свет…

Велегор забился в его руках, порываясь броситься за книгой в огонь, замотал головой, пытаясь отлепиться от отца, и лекарь почти прижал его своим телом к полу, удерживая в объятиях.

– У… уйди…

– Да обратятся враги его и бегут ненавидящие его… как исчезает дым, как тает воск от лица огня…

Полыхнуло пламя в камине, и мельком обернувшийся лекарь заметил, как с прощальным воем чёрная книга рассыпается в прах, совершенно не похожий на обыкновенный серый пепел.

– Уйди! – выкрикнул Велегор ему в плечо, и Януш едва не разомкнул руки: дыхание сына прожгло дыру в его одежде, покрыло волдырями незащищённую кожу.

– Молись вместе со мной! – крикнул лекарь. – Повторяй! Так погибнут слуги клеветниковы…

– А праведные возрадуются, - обмяк Велегор, всхлипнул, вжался в отца, обхватил обеими руками. – И радости их не будет конца…

Януш закончил молитву уже в одиночку: сын затих, слушая его голос, лишь изредка эхом повторял отдельные слова за ним. Они просидели так долго – огонь в камине погас, погружая комнату в полумрак красных углей – а лекарь продолжал читать все известные ему молитвы, баюкая сына в руках, как младенца. Велегор, казалось, и в самом деле уснул: дыхание выровнялось, тело расслабилось. Впрочем, когда лекарь поднял руку, чтобы убрать его волосы, мальчик встрепенулся, поднял голову, и Януш с облегчением увидел родное просветлённое лицо.

– Ты сильно сердишься? – выдохнул сын. – Мне было так страшно… я открыл её, хотел дочитать… вдруг что-то произошло. Я будто прилип, - Велегор вздрогнул от жутких воспоминаний. – Перед глазами потемнело, в голове непонятные видения… я испугался, хотел бросить, но не мог. Чувствовал, как в меня заливается чужая сила, как она говорит моим голосом… Он хотел заполучить меня всего, - мальчик задрожал, прижимаясь к отцу. – Я знал, о чём он думает. Он стал мной! И был очень зол. На тебя… на весь мир! Я помню… эта ненависть… бесконечная ненависть…

Велегор умолк, и Януш посидел молча, поглаживая растревоженного сына по спине. Клеветник почти поглотил душу его мальчика, почти победил. Вот только…

– Откуда у тебя эта книга, Велегор?

– В пещере нашёл, - едва слышно буркнул сын, не поднимая глаз. – На прогулке…

Януш не расспрашивал – Велегор рассказал сам. Про пещеру, про скелеты, про кожаный балахон, какие носили колдуны на Туманных Островах, про обвал… Про книгу, интерес к которой превозмог данное отцу слово.

За долгим рассказом забыл даже про ободранные руки – но вспомнил сам Януш, когда сын нетерпеливым жестом смахнул с лица волосы и размазал кровь по щеке. Обработав и перемотав мальчику ладони, Януш снял боль, помог ему переодеться и уселся рядом с кроватью, поглаживая встревоженного сына по плечу.

– Ты же не уйдёшь? – беспокойно спросил Велегор, оглядываясь по сторонам. – Останешься на ночь?

– Обязательно, - пообещал лекарь.

– И будешь тут до утра? – подозрительно уточнил сын, забираясь под одеяло. – Правда?

– Конечно, правда, - подтвердил Януш, подвигая кресло вплотную к кровати.

Велегор уснул не сразу; то и дело вздрагивал, распахивал чёрные, как ночь, глаза; вглядывался в темноту, унимая прерывистое дыхание, затем ловил внимательный взгляд отца и вновь облегчённо откидывался на подушки.

Под утро уснули оба: Велегор – в постели, Януш – в кресле, положив голову на скрещенные на кровати руки. Лекарь хотел днём переговорить с сыном, потребовать, чтобы тот не покидал поместья, - но это оказалось лишним.

Все последующие дни Велегор сам не отходил от отца дальше, чем на несколько шагов, и даже Велизар не смог его отвлечь: мальчишка соглашался играть с оборотнем, только если Януш был поблизости. Сам лекарь наблюдал за сыном с тревогой, искал изменения, отголоски чужого в родном лице – но к огромному своему облегчению, не находил.