— На колени.

Вацлав предсказуемо запыхтел, но снова послушался, ибо иного выбора не было.

Не отпуская его затихшего брата, Илон медленно двинулся в сторону брошенного оружия, отгоняя назойливые мысли. Как ни крути, а сержант был прав: оставлять свидетелей в живых было неразумно — все равно что подписать себе смертный приговор. Так и хотелось свернуть хлипкую шею Яна, а затем, разузнав координаты Скара, прикончить и Вацлава. Лес густой и широкий — пойди отыщи двух кавенов, а, если повезет, то попробуй разберись, кто их лишил жизни.

Но нет… Он не убийца! Он не такой, как Скар. Вот его он отправит на тот свет с огромным наслаждением. Мысль о том, что в Гринвуде нет цифраториев, и этот подонок навсегда исчезнет с лица земли, доставила Илону истинное удовольствие.

Он применил удушающий захват в полную силу, и Ян без чувств рухнул у его ног. Илон пошевелил солдатика ногой — мешок мешком. Пусть живет, пусть живут, пусть вернутся к своим детям и женам. Им просто не повезло. Они оказались не в то время и не в том месте.

Услышав шум, Вацлав завертел головой. Но Илон тут же его предостерег, перекидывая второй автомат через плечо. Нож он сунул за ремень, а пистолет взял в руку. Приблизился к сержанту, ткнул дулом в затылок, покрытый потными, чуть рыжеватыми волосами, и взвел курок.

— Где эта тварь?

— В Дэдтауне, — без колебаний ответил сержант.

Ответ позабавил Илона своей неожиданностью и фантастичностью, и он взорвался истерическим смехом, понимая, что проделал весь путь, чтобы вернуться обратно, если, конечно, пленник не врал. Хохот полетел по лесу, сквозь сумерки и листву, распугивая птиц.

— Так легко его сдаешь? — не поверил Илон и вдавил дуло в затылок.

— Да он уже всех достал. Тебе только спасибо скажут, если он исчезнет.

Илон похлопал дулом по плечу — там, где лежал красный кленовый лист.

— Ты же сам…

— А у меня был выбор?

— Допустим, я тебе поверил. Но что он потерял в мертвом городе?

— Чего не знаю, того не знаю. Может, продолжает мстить за Анну. Кто его разберет.

— Сколько он там пробудет?

— Вроде еще три дня. Он с кем-то из ваших спутался, что-то мутит.

— А что за Анна?

— Да никто она. Обычная баба. А Скару только дай повод… У нее крыша поехала. И кто-то ее надоумил в Лост Арке найти психолога, чтобы он ей мозги вправил… Вот он и вправил, что она в кому провалилась. Ее недавно привезли. Говорят, теперь лежит в больнице овощ овощем.

Илон обмер, чувствуя, как его охватывает леденящий ужас. Как оглушают воспоминания, словно раскаты грома.

Анна… Психолог из Лост Арка… Дети… Как овощ… Фьюжинер Гагарин… Эдвард… И наконец… Мэй…

Безумная карусель минувших событий закрутилась-завертелась перед глазами. Илона захлестнула паника, лишая сил и делая ноги ватными. И он не придумал ничего лучше, чем со всей дури садануть сержанта по затылку. Вацлав распластался на земле, широко раскинув руки.

Сам Илон где стоял, там и сел. Приложил горячий лоб к пистолету, а потом больно застучал им по голове, словно старался выбить из нее любую мысль о том, что Мэй… погибла из-за него.

День убегал, тащил за собой свой широкий небесно-голубой плащ и солнце, закатывая его за горизонт. Тени размывались в густых сумерках. Лес изменился, покрываясь пятнами ночи. Сделался тихим-тихим.

Илон слышал свое беспокойное и прерывистое дыхание. Он запыхался, но продолжал шагать уже проторенной дорогой — в сторону мертвого города, не оборачиваясь и не останавливаясь. На плече в такт шагов качался автомат, другой держали влажные ладони, поясницу холодил пистолет, а на боку поблескивал армейский нож.

Жаркое тело никак не остывало, несмотря на подступившую ночь; ветви, неожиданно выпрыгивающие из темноты, хлестали по лицу; во рту стоял привкус чеснока, уксуса и подгоревшего мяса, несколько волокон крепко застряли в зубах, подбрасывая угли в пылающую белым пламенем топку раздражения и ненависти.

Ярость, словно прорвавшаяся из преисподней, толкала и толкала вперед. Но останавливаться было нельзя. Илону казалось, что если он хоть на минуту сделает привал, прильнет к дереву, даст натруженным ногам отдохнуть, то случится что-то непоправимое. Его поймают, начнут преследовать или подстрелят.

Братьев он привязал к дереву, их же ремнями перетянул запястья и привязал, сложив руки за спиной. Но надежно ли?.. Илон не помнил, не мог с уверенностью сказать, правильно ли сплел узлы и туго ли затянул. Воспоминания приходили урывками, зажигались фрагментами и исчезали, как вспышки фейерверков в воздухе.