А ещё мне кажется, что будь здесь Диан, он бы горничную тоже отпустил.

Фыркнув, тень выскальзывает из спальни, и я не сомневаюсь, что она проследит за служанкой. Или не только проследит. Вполне возможно, что она сделает за меня грязную работу и заберёт душу горничной в Чертоги Вечности. Если так, то вмешиваться и защищать служанку я не стану. Выбросив женщину из головы, я выхожу в коридор и возвращаюсь в мамины комнаты — я не намерена терять драгоценное время.

Сумерки уже сгустились, но ещё можно обойтись без света — я остерегаюсь будить маму, лишний раз волновать. Ей покой нужен, а знать про тёмное колдовство совсем не обязательно, по крайней мере сейчас, пока она будет восстанавливаться. Прокравшись в её спальню, я огибаю ширму и останавливаюсь в изножье кровати, прислушиваюсь к её рваному поверхностному дыханию.

Найти нужную подушку труда не составляет — зачатки магических способностей у меня всё же есть, и я осторожно тяну опасную дрянь на себя. Мама не просыпается, только с тихим стоном поворачивается, словно видит дурной сон.

Сколько же я в прошлом пропустила…

Я вывожу руну очищения — просто, эффективно. К утру в спальне от тьмы не останется ни малейшего следа.

Прихватив подушку, я возвращаюсь в выделенную мне комнату. Вот теперь можно зажечь свет, разодрать шов и вытряхнуть на пол вторую куклу, на ладонь крупнее той, что предназначалась мне. Хм… Я не спросила, откуда у горничной могильная земля и не спросила, проклинала ли она ещё кого-то. И если насчёт земли я могу вспомнить, что мне доводилось читать о тёмной магии, и предположить, что “начинку” куклы нужно время от времени обновлять, то с другими жертвами — мой большой промах.

Ничего, следующий раз буду умнее.

Я вывожу руну очищения на кукле и прислушиваюсь к своим ощущениям — тёмные чары буквально расползаются под действием руны.

Проклятье уничтожено.

На меня привычно накатывает слабость. Магии во мне крохи, и я в очередной раз выжала себя досуха. Я едва добираюсь до кровати, падаю поверх одеяла, и проваливаюсь в сон, как в колодец.

Утром солнечные лучи через назаштореное окно заливают спальню ярким светом, и сон тает. Открыв глаза, я не могу вспомнить, что мне привиделось.

— Диан? — окликаю я вслух.

Разумеется, его рядом нет.

Я сажусь, провожу ладонью по лицу. Усталость отступила, но я не чувствую себя отдохнувшей. Я так и спала, в платье?

Взгляд натыкается на пару тряпичных кукол. Бездна, а если бы кто-то вошёл и увидел это непотребство?! Меня бы обвинили…

Полежать подольше не получится. Усилием воли я сгоняю себя с кровати прибраться. Тряпки сожгу, землю подсыплю в ближайший цветочный горшок…

— Юджи! — дверь распахивается и в комнату врывается Юрита. — Юджи, маме стало совсем плохо! Она просила позвать за жрецом.

Что?

Тень, где тень?!

Я ещё не успела прибраться и едва перехватываю Юриту у ширмы, чтобы она не увидела кукол.

— Иди, я догоню, — разворачиваю я её. — Накину платье.

Не в сорочке же по дому бегать — неприлично.

Юрита послушно кивает и выскакивает из комнаты. А я… прячу кукол в зеркальный тайник, воспользовавшись зеркалом, вставленным в трюмо. Наспех одевшись,выбегаю в коридор, на ходу зову тень, но она не откликается. Видимо, бродит где-то. Или притихла, наблюдает из-за угла, позволяя мне справляться самой.

— Мама! — я гашу рвущийся крик, и из горла вылетает хрип.

Зато не напугала.

Мама лежит в гнезде подушек, по плечи укрытая одеялом. Одна рука поверх него, вторая скрыта. Мама смертельно бледна, пальцы подрагивают.

В прошлой жизни в это время я ещё была компаньонкой в доме герцога, скрыть мамину смерть от меня не могли бы. Ухудшение спровоцировала я? Но я ведь просто убрала всю дрянь! Из меня никудышний практик, зато неплохой теоретик. Я головой думала, прежде, чем делать. Маме должно было сразу стать легче, а к утру самочувствие и вовсе должно было улучшиться. Почему получилось наоборот?!

Мама слабо улыбается и переводит взгляд на Юриту. Слова маме даются с трудом:

— Юри… шкатулку…

Юрита спрыгивает с кровати. Шкатулка, о которой просила мама, стоит на комоде, будто нарочно приготовлена.

— Вот, мам.

— Открой. Разделите… на память.

Внутри лежат разрозненные украшения. На взгляд — ни одного комплекта. Браслет, несколько колец, две или три пары серёжек.

— Мам, — я беру её за руку, — по-моему ты спешишь.

Она в ответ лишь улыбается, не столько губами, сколько глазами.

Пришедшая в голову мысль ударяет меня молнией.

Я резко оборачиваюсь:

— Где слуги? Почему никого?

— А-а-а, — Юри несколько раз моргает, прежде чем до неё доходит суть моего вопроса. — Дочь кухарки побежала за жрецом, а где Райра, я не знаю, почему-то не видела её сегодня.

Райра, я так понимаю, горничная?

— Юри, бегом, принеси для мамы сладкий чай. И пусть кухарка приготовит либо кашу, либо куриный бульон, что быстрее. Бегом.

— Юджи? — в маминых глазах недоумение.