— Иди, спать… — взъерошивает волосы мне.

— Нет, я не дойду. Я вообще умираю!

Запираю дверь.

— Болит вс"e, жесть… Есть с ментолом что-нибудь? Пацаны, наверное, наши запасы уже все извели.

— Сейчас… — смотрит в аптечке у Любы, — в кабинете, есть, конечно… Вот, нашла.

Достаёт тюбик.

— Ложись.

Послушно падаю на живот.

Выдавив на спину ледяного геля, Алёна массирует.

— Оо… Мм… — кайфую я. — Наконец-то!

— Что?

— Ты мне в прошлом году массаж делала. Я приводящую потянул. Чуть не кончил там… — смеюсь в подушку.

Вспоминаю, как охреневал от близости е"e рук к самым стратегически важным местам.

— На второй день сборов. Помнишь?

— Нет, — в голосе улыбка. — Не помню.

— Врешь! У меня такой стояк был, ты не могла не заметить.

— Ну, ладно… Вру. Помню.

— Это были единственные прикосновения от тебя, — бормочу я. — Год на них существовал…

Пальцы вжимаются в ноющие мышцы.

— Вау… Ещё… Ай… Мм!

— Тише! Окно открыто.

— Ну что ж вс"e время тише… — хныкаю недовольно. — Хочу громче.

— Замучили сегодня моего котёночка… — скользят коготки с плеч к пояснице.

— Мхм… — млею.

Размяв трицепсы, смещается на икры. Гашу стоны в подушку. От ощущений вдоль позвоночника мурашки. Шею окатывает кипятком. Почти оргазм.

— Моя душа продана за массаж. Пользуйтесь, госпожа.

— Где ещё болит?

Переворачиваюсь на спину, тяну её ладони на внутреннюю сторону бёдра.

— Приводящие болят… — поджимаю губы, чтобы не улыбаться.

Кладёт на бедро ладонь. Ребром упирается в пах.

— Ну, давай… — стреляет взглядом. — Свои приводящие.

Кисти сжимаются медленно, чувственно. Ну… Выше… Оживи мои фантазии. Я столько себя в них вкачал, что они обязаны ожить!

Не могу удержать себя неподвижно. Бёдра пытаются поймать ритм движения е"e кистей.

Закрываю глаза, кусая в предвкушении губы. Но мой дергающийся от нетерпения член так и остаётся без внимания.

— Ты издеваешься… — шёпотом констатирую я.

— Тебе надо расслабиться и отдохнуть. А не… давать сердцу ещё один цикл нагрузки, — уворачивается она словесно.

— Аха… С тахикардией и стояком до утра валяться, пялиться в потолок? Так себе затея. Давай, лучше, я тебе лишний тестостерон отдам?.. — подмигиваю ей.

Ловлю е"e, сжимая бёдрами. Рывок… Аккуратно переворачиваю нас. Вставая над ней на колени.

— Мар… — отрицательно качает головой, кивая на стену, за которой Рустам.

— Пф! — завожусь ещё больше. — Он не будет указывать нам, что можно, а что нет.

— Мы в чужой комнате, Марат.

— Ну, я ж не комнату любить собираюсь. Чего ей будет? Кстати…

Вытаскиваю из кармана охапку презервативов. «Солю» Алёну, позволяю им сыпаться из пальцев ей на грудь.

Приоткрыв шокированно губы, смотрит на этот «дождь».

— Если ты настаиваешь, конечно. Но пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста не настаивай! — свожу умоляюще брови.

— А зачем столько много?!

— Это жертва на алтарь моей богини, вс"e что было, — смеюсь, разводя руками. — Пусть будут у тебя.

— Я тебе уже говорила, что ты дурак? — улыбается…

— Я — дурак, да. Но ты меня любишь?

— Брысь! — прищуривается.

Глядя ей в глаза, оттягиваю вниз резинку шорт. Е"e щеки мгновенно ярко вспыхивают. Взгляд скользит по моему телу, словно в попытке отыскать самую безопасную точку приложения.

— Ты чего такая… — торможу я, обводя пальцем сосок через ткань.

— Какая?

— Ну… Не знаю. Меня жрали всегда. А ты отталкиваешь… Уворачиваешься… Сбегаешь… Гонишь… Тебе плохо со мной?

С тревогой наклоняюсь, ловя е"e лицо в плен. Заглядываю в глаза.

— Хорошо…

— А что не так?

— В тебе вс"e так… — закрывая глаза, целует ласково в верхнюю губу. — Это я немножко поломана. Тебе бы другую девочку, открытую, незамороченную… — болезненно.

— Не хочу я! — уворачиваюсь от е"e губ. — Тебя хочу. Не отдавай меня никому. Мне от этого больно. И вообще — гладь меня! — требую я. — Я же котёнок твой.

Послушно скользит по мне руками.

— И играй со мной… — возбуждённо шепчу я, поднимаясь опять над ней на колени. — Поцарапай меня опять…

Тяну её футболку вверх, обнажая сначала сетчатые трусики…