К концу урока Хюльс с трудом выучил три буквы русского алфавита и произнес «Прывьет! Как дьела?»

Но своим успехом он остался ужасно доволен.

– А теперь расскажи о Земле, – потребовал он, переходя на фамильярный тон.

– Что вас больше всего интересует?

Выяснилось, что его больше всего интересует, как у нас организована розничная торговля.

Я рассказала все, что знала. Хюльс был потрясен тем, что любые товары у нас можно заказать прямо на дом. В Эленвейле разносчики не прижились, лишь молочник не гнушался развозить бутылки по покупателям.

– Ну-ка, ну-ка… – он выудил из кармана замусоленный карандаш, смятую бумажку и стал записывать корявыми печатными буквами: – Как, говоришь, делают заказ? Через этот. Ен-тер-ньет?

– Да, но у вас такого нет.

– У нас есть восковые таблички-самописки. Их зачаровывают маги-ремесленники. Такую табличку разламываешь на два куска, и на втором куске видно все, что пишешь на первом! – в порыве воодушевления Хюльс так махнул красной ручищей, что сбил на пол вазу с мелочью – я едва успела подхватить ее. – Вот я и думаю… – продолжал он. – Надо закупить таких табличек и предлагать их покупателем. Они будут на ней товары из дома заказывать, а мы читать, что им надо, и разносить! Стоимость таблички раскидаем по цене товара.

Он нахмурился и забормотал, подсчитывая расходы и прибыль.

– Мне кажется, вы не пропадете ни в Эленвейле, ни на Земле, – сказала я одобрительно. – Видела вас вчера на представлении... Как оно вам понравилось? Много товару продали?

– Продали-то много, но я этих актеришек на дух не переношу, – проворчал Хюльс. – С тех пор как госпожа Селена с одним из этих вертопрахов уехала.

И он принялся изливать печаль влюбленного, у которого рухнули все надежды.

– Какая девушка была госпожа Селена! Столько читала. Каждый день в эту лавку приходила за книгами.

Он сердито топнул ногой.

– И в тот день тоже. Сказала родителям, что пошла в лавку Бармалана, а сама фьюить – и усвистала! Кто бы мог подумать?

– А как узнали, что она с актерами сбежала?

– Ну, так в тот день как раз их караван от нас уехал. И Бармалан сказал, что видел, как она в одном из фургонов ехала в обнимку с актеришкой этим. Ну попадись он мне! Я бы ему натянул его шутовской колпак по самые бубенцы.

– Вот как? – нахмурилась я. – Бармалан сказал?

Странно. Такое впечатление, что все жители в Лиллидоре так или иначе связаны с Бармаланом и его лавкой. Даже семейство Лакморов, к которым я ехала, да не доехала!

Как только Хюльс ушел, честно заплатив за урок, я тут же вытащила книгу с Эваном и опять начала ее трясти.

– Эван! Откликнись!

– А? Чего? – прозвучало у меня в голове глухо.

Я чуть не расплакалась от облегчения.

– С тобой все в порядке?

– Зоя, ты идиотка? Как может быть в порядке человек, у которого вместо рук и ног – бумажные страницы!

– Почему не отзывался? Целый день молчишь.

Эван помолчал.

– Спал... – откликнулся он наконец. – Был в мире книжных грез.

Он тяжко вздохнул.

– Да. Я теперь чуть больше не в порядке, чем раньше. Мне все сложней выходить на связь с внешним миром.

И он заорал так, что у меня даже в ушах изнутри завибрировало:

– Сделай что-нибудь! Придумай! Ты сможешь! Ищи записи Бармалана! Расколдуй меня!

– Нет никаких записей! А если и есть, то спрятаны надежно. Не могу же весь дом по кирпичикам разнести!

– А почему нет?

– По кочану!

– Ищи тогда толкового мага!

– Из толковых магов в Лиллидоре один Тахир. Погоди... я видела у него книгу... в которой описываются те самые ритуалы. Он ее читал.

Я рассказала Эвану об утренней встрече с колдуном и его странных словах о добре и зле.

– Значит, нужный нам колдун у нас под боком. У него есть и книга, и артефакты. Вопрос лишь в том, на чьей он стороне... – рассуждал Эван, а затем сурово потребовал:

– Иди к нему. Наведи его на разговор о заколдованных книгах. Предложи ему что-нибудь.

– Что я могу ему предложить, кроме тебя и твоих товарищей по несчастью?

– Нет-нет! Про нас не говори. Будь хитрой. Ты же женщина, в конце концов! Вы все хитрые. Хитрые и красивые... Слушай, – оживился Эван. – А может, ты Тахира в себя влюбишь? Тогда он сделает все, что ты захочешь. Вы же все мечтаете замуж за колдуна выйти!

– Совсем сбрендил? Тахир уже старый! Ему лет шестьдесят. Он мне совсем не нравится. Даже если бы нравился – влюблять в себя я не умею. В меня никто никогда не влюблялся.

– Ладно, понял. Что ж! Значит, буду потихоньку превращаться в бумажную пыль. Но ты не думай обо мне, нет-нет! Живи, наслаждайся жизнью. Тебе ж повезло, тебя ж Бармалан в книгу не успел превратить! Я очень за тебя рад.

– Вот только не надо мной манипулировать!

Но я задумалась.

Да, надо поговорить с Тахиром. Собственно, я почти пришла к такому решению еще утром. Расспросить осторожно, намеками. Он, кажется, более откровенен, чем Матеус. В том числе в своей ненависти ко мне. Вдруг его мотивы совсем не такие, как я думаю? А как было бы здорово заиметь в союзники могущественного мага!