— И все же в твоей истории есть счастливый конец. В моей он отсутствует.

Нда.

— Ладно, начинайте, — махнула я рукой и сосредоточилась внимать.

Оказалось, зря.

Ректор улыбнулся, увидев мою сосредоточенную моську, и заметил:

— Я решил рассказать о себе всё и первое и самое важное: я тоже своего рода хранитель. Только в моей ведомости находится не артефакт-печать. Я храню нечто другое.

Мужчина явно специально замолчал, подвесил, так сказать, интригу.

Возмущённо выдохнув, я буркнула:

— Рассказчик из вас отвратительный.

Видимо, я сказал что-то действительно смешное, потому что мужчина вдруг рассмеялся.

— Такого в свой адрес я ещё не слышал, — сквозь смех выдал он и, наконец закончив веселиться, продолжил вещать, не переставая при этом улыбаться:

— Я хранитель истории, Лиса, и, если потребуется, их же рассказчик. Но тебе я покажу свою историю.

— То есть вы и такое умеете?

Честно говоря, меня не особо удивило, что ректор является каким-то рассказчиком. Подумаешь, на фоне того, что он старейший титрион, это меркнет.

— Могу, — кивнул мужчина и, наклонившись ко мне, прошептал чуть ли не в самые губы:

— И не только это.

Я уже начала представлять, что умеет без сомнения этот опытный мужчина, но, как оказалось, рано.

Меня обманули.

Ладно хоть глаза не закрыла — это был бы позор.

Выпрямившись, мужчина подмигнул (!) мне и сказал, лукаво улыбаясь:

— Было бы скучно, если бы я умел так мало, не правда ли?

— Да уж, — буркнула, еле удержавшись, чтобы не закатить глаза.

Мужчина положил руку на мою, сжал и попросил:

— Не пугайся.

Я кивнула и буквально потонула в его фиолетовых глазах.

Это была магия, самая настоящая.

Она хлынула в меня, заполнила и затянула куда-то в другое место.

Мгновение, и я оказалась около огромного дерева, рядом стоял ректор.

— Это древо Жизни, — проговорил мужчина, пока я рассматривала немыслимых размеров растение.

Да оно, блин, больше небоскрёба.

— Я даже боюсь спрашивать, какую роль он играет в этом мире, — неосознанно прошептала я.

Из-за размеров дерева было сложно даже небо рассмотреть.

— Это своего рода ядро этого мира. То, что останется, если даже не будет его создателей.

Вау. Просто вау. А ещё вау, что мир, оказывается, может существовать без его создателя.

Я хотела спросить у ректора, а как это вообще возможно, но не смогла.

Рядом с деревом появились двое.

Девушка с каштановыми очень длинными волосами, одетая в прекрасное платье, словно сделанное из цветов, и мужчина со знакомой внешностью.

— Это я, — подсказал ректор и указал, собственно, на себя.

Ну вот, а я-то подумала, что вот эта эфемерная девушка — он. Какое разочарование.

— Рядом Ирит. Именно она предложила мне стать хранителем истории.

Хоть ректор и выступал в качестве рассказчика, в этом совершенно не было необходимости. Я прекрасно слышала разговор его более молодой версии и источника многих бед этого мира.

— Другого способа ведь нет? — спросил, прости Господи, Вэлиант.

Выглядел мужчина так, словно был в запои полвека (учитывая продолжительность жизни титрионов и их в принципе живучесть — это вполне возможно).

— Увы, — покачала головой Первосоздательница. — Я бы хотела предложить тебе что-то другое, но другого способа просто нет.

От слов Ирит мужчину как будто замутило, краска окончательно покинуло его лицо.

— Вы выглядите так, словно вот-вот собираетесь отправиться на тот свет, — заметила я.

— Если бы у меня тогда была такая возможность, я бы так и сделал, — ответил ректор абсолютно спокойно.

Видимо, события того промежутка времени, действительно, стали для него лишь историей.

Какое счастье, этот мужчина сам смог справиться со своими травмами.

Пока мы говорили с ректором, двое других продолжали молчать.

Вэлиант явно впал в какую-то прострацию, а Ирит топталась рядом и изображала участие.

В итоге той это надоело, она достаточно громко выдохнула и сказала:

— Вэлиант, я понимаю твою потерю как никто другой. У меня у самой погибло несколько моих детей. Их смерть почти уничтожила меня…

Ну Ирит действительно выглядела как убитая горем мать. Однако, та была и Богом. Создателем мира. И ответственность на ней возлежала колоссальная. Поэтому она терпела. И хотела заставить это делать сломленного по какой-то причине Вэлианта.