Ивар подложил поленьев в очаг и разжёг пламя заново. Норна обрезала нити остриём веретена. Молча смотала их в клубок и положила вместе с веретеном под подушку Рыжика, спавшего волшебным сном.

– Изначальный? – вопрошал Ивар. – Волк назвал его Изначальным? Значит, наш найдёныш – сын Имаджи и сын короля! Но какого короля – Тьмы или Света? А я-то гадал, откуда мне знакомо его лицо? Я ведь бывал во дворце Имаджи до появления Лабиринта. А потом она приводила наследников ко мне, чтобы познакомить. Выходит, она знала, что я встречу их в будущем?

Норна, погружённая в собственные думы, не ответила.

– А чёрная нить Тьмы? – спросила Фра. – Откуда она в его воспоминаниях?

– Ох, деточка, не наше дело – выяснять что-то о его Тьме. Ведь отцом одного из детей Имаджи был сам Треал – правящий нынче король Тьмы. Мы не станем вмешиваться в судьбу найдёныша, нельзя!

Фра опасливо покосилась на спящего:

– Бабушка, так он от природы носит Тьму?

– Ничего не могу сказать. Знаю лишь, что мы не имеем права раскрывать тайну судьбы, назначенной Имаджи.

– Но если Рыжик – один из детей нашей богини, тогда, бабушка, его душа такая же древняя, как мир, как ты, как я, как Ивар. Он часть мира?

– Да, милая.

– Но как он выбрался из Незримого леса колдуньи Мал-уэль? – задумался Ивар.

– Мне кажется, тот волк спас его! – предположила Фра.

– Но если спас, почему потом оставил одного?

– Этого я не знаю, – ответила Фортида.

Пока Фра завязывала сандалии, старшая Норна накинула на плечи подсохший плащ и обратилась к Ивару:

– Мальчик остаётся на ваше попечение. Напомните ему, чтобы берёг клубок и веретено. В них его человеческое тело и судьба. В остальном пусть слушает сердце, оно не обманет. Присмотрите за Рыжиком, пока он не разберётся, что к чему, но не чините препятствий, если надумает уйти.

– Мне некогда за ним присматривать. У меня полно дел, особенно сейчас, когда в лесу бродят слуги короля Тьмы!

– Помощников у вас достаточно, а в остальном положитесь на волю судьбы.

– Вы завтра придёте? – не удержался Ивар, хоть и понимал, что Норна не откроет событий грядущего дня.

Она лишь покачала головой и повторила:

– Не чините препятствий, когда судьба позовёт мальчика и дракона! А пока приготовьте им в дорогу питьё, еду, одежду и какое-то оружие. И знаете, хорошо бы попутчика с ним отправить… Может, Гейр согласится?

Уже стоя в дверях, Норна вспомнила просьбу дочери Имаджи. Подозвала Ивара и шепнула:

– Кстати, не забудьте отдать ему тот предмет…

– Какой? – начал было Ивар, но тут же кивнул. – Ах да! Я вас понял!

Он посмотрел на золотой футляр на столе, и глаза его странно сверкнули.

* * *

Рыжик проснулся до рассвета, со странной лёгкостью в теле и без единой мысли в голове. Полежал с закрытыми глазами, слушая дождь. Зевнул, потянулся и упёрся боком во что-то твёрдое.

Приподняв голову, увидел спящего у стены дракончика. За ночь зверёк подрос. Чешуя на теле стала медно-рыжей, и лишь на покрытых перьями крыльях остались белые пятна. Из пасти свешивался кончик ярко-красного раздвоенного язычка. Уютно свернувшись калачиком, дракончик похрапывал, вытягивая во сне коготки, и царапал ими стену, как лесная кошка.

Рыжик разом вспомнил вчерашние приключения: лес, встречу с ингере, зелигенами и собственное появление в доме Хранителя! Он перебирал события, как бусины чёток, надеясь, что за ними распахнётся лазейка в прошлое – в море звуков, запахов и забытых имён. Но всё оказалось напрасно. Память так и не вернулась!

Он слез с лежанки, осторожно, чтобы не потревожить спящего, и осмотрелся. Ивара в доме не было. В очаге тлели угли, а из чайника поднимался пар. Значит, старик ушёл недавно.

Почувствовав движение, малыш проснулся. Протёр мордочку и рожки лапкой и открыл глаза. Человек и дракон молча уставились друг на друга. Рыжик – испуганно и изумлённо, а зверёк – изучающе. И вдруг он протянул дрожащим голоском:

– Па-а-ап-па…

Обхватил передними лапами руку Рыжика и изо всех сил прижался к ней тёплым пузиком.

У Рыжика от нежности сжалось сердце. Он ласково погладил пальцем между остроконечных ушей малыша. Они оба затерялись во времени и пространстве. Один забыл о себе, а второй ещё ничего не знает. Без имени, без семьи. Что печальнее может быть на свете и что нужно пережить, чтобы соединить два столь одиноких существа?

Дракончик заколотил хвостом из стороны в сторону, словно соглашаясь. Рыжик отодвинулся, чтобы не оцарапаться о шипы, и сказал с сожалением: